культуры, работает учителем музыки в частном детском саду. У нее

хороший муж, бригадир строителей. Как-то она, еще студенткой, приехала погостить

домой, шла по улице, к ней подлетели двое хорошо одетых мужчин. Расхвалили ее

внешность, предложили роль в фильме, который они якобы снимают в Херсоне.

Прекрасно воспитанная Ирочка без мамы принять такое судьбоносное решение не могла.

В общем, состоялась встреча мамы с руководством киногруппы. Галя посмотрела — люди

серьезные, и дала свое материнское согласие. Фильм, кстати, получился прекрасный.

Один из первых отечественных кинобоевиков, построенный по законам жанра

американских вестернов. Герой-одиночка, детдомовец, бывший афганец, прибывает в

гости к армейскому другу в тотально криминализованный город и в одиночку уничтожает

целую банду. Название фильма «Амэрикан-бой», он с успехом прошел на киноэкранах и

по телевидению. Васина дочка действительно сыграла там заметную роль: пусть

маленькую, зато хорошо всем запомнившуюся — валютной проститутки, волоокой

изысканной красотки. Заметьте, в жизни — очень чистая и порядочная девочка, на сцене –

97

проститутка выше всяких похвал! Как это у наших женщин получается, ума не приложу.

Вот наоборот — было бы понятно. Как в реальной жизни, где роли порядочных женщин

часто играют на сцене широко известные в актерской среде проблядушки.

Насколько я знаю, это ее первая и последняя роль в отечественной кинематографии.

Скорее всего, потому что она не пошла на то, чего от нее ожидали. Зато родители свято

хранят кассету с фильмом, гордятся творческими успехами доченьки.

Васин сын, Саша, живет под Киевом, работает в строительной бригаде своего

шурина, хотя имеет высшее образование: как и папа, учитель физики. По специальности

он, правда, никогда не работал, пошел сразу после института в милицию, дорос до

старшего лейтенанта и уволился. Одно время Саша вел в моей школе уроки физкультуры.

Имел проблемы в отношениях с учениками. Они его не слишком праздновали. Сегодня

этот сорокалетний мужчина, с красивыми серыми глазами, нежно очерченными крупными

девичьими ресницами — уязвимое место своих родителей, они за него очень переживают.

Кажется, он несколько склонен к алкоголю. К нему в Бровары часто наезжает мать из

Херсона и живет у него месяцами. Пытается контролировать ситуацию.

И тогда Василий остается в херсонской квартире один. Сам себе хозяин. Убирает, готовит и стирает. Помогает Киеву деньгами. Ждет свою Галю.

Однажды утром я сделал в своем кабинете странную находку: в темном уголочке

рядом с системным блоком компьютера лежала тоненькая, чуть обгоревшая церковная

свечка. Долго не мог понять, что это значит. В общем-то, на своем рабочем месте я до сих

пор свечами не пользовался. Ясно одно: ее мне кто-то подбросил. Зачем, с какой целью, неизвестно. Опросил техничек — никто ничего не знает. Рассказал жене, она расстроилась: может быть, кто-то тебе хочет пакость сделать, ворожит что-то? Неприятно.

Человек я, в целом, не суеверный, но рассказал об этом раввину: а он что думает?

Иосиф посоветовал не придавать странной находке особого значения. Наверное, действительно, есть в моем окружении кто-то завистливый, стремящийся накликать на

меня беду, но мне не стоит волноваться: все эти штучки на евреев не действуют.

На досуге я попытался вычислить: кто в школе имеет доступ к моему кабинету, и у

кого из этих, допущенных, есть личные основания завидовать мне в такой степени, чтобы

ненавидеть? Думал, думал и не нашел. Врагов вроде у меня нет, а вот завистников — не

знаю. Впрочем, вспомнил почему-то ту старую историю с проводами Васи в аспирантуру, но тут же отбросил эту непрошеную мысль подальше: как я мог такое о своем старом

друге подумать…

Конечно, любая многолетняя дружба со временем приобретает несколько иные

очертания. Если посмотреть, что между нами сейчас общего, то на первое место я бы

безусловно поставил… диабет. Он поразил нас примерно в одно время. Слава Богу, пока

не инсулинозависимый. Вася любит о нем подолгу судачить. Читает разные пособия. Кое-что проверяет на себе. Живет своей болезнью, — как сказала бы моя мамочка. А недавно он

меня вообще поразил. Рассказал, что у него врачи нашли десять заболеваний. И с

удовольствием перечислил: диабет, гипертония, ишемическая болезнь сердца, атеросклероз, гепатоз, фурункулез, артроз тазобедренного сустава, начинающаяся

катаракта и конъюнктивит (периодически).

Каждое заболевание он уважительно четко проговаривал, вроде раскланивался с

могущественным другом-покровителем, снизошедшим к нему в унылые будни. В его

мечтательном тоне робко сквозила надежда, и чуть прищуренные глаза замерли в одной

точке, будто наблюдая что-то заветное на дальнем горизонте. Десять болезней…

Я знал, что Вася частый гость медицинских учреждений, но о таком внушительном

шлейфе разнообразных недугов даже не догадывался. И тут, довольный произведенным

впечатлением, Василий не удержался и сделал еще одно ошеломляющее признание.

— Ты знаешь, у меня есть склонность к системному мышлению… Вот я и решил

подойти к своим болячкам, используя традиционно научный подход. Завел на каждую по

толстой тетради, куда и заношу все, что мне становится известным из специальной

98

медицинской литературы, а также из других источников. Скажу тебе честно: я уже больше

пяти лет, кроме медицинских книг, ничего не читаю. Даже газет не держу в руках. Зато о

своих заболеваниях знаю больше любого врача!

— Зачем же ты тогда ходишь по больницам?

— Как зачем? Ну, консультируюсь с ними, совместно вырабатываем подходы к лечению

моих заболеваний, исходя из индивидуальной картины и развития каждого конкретно в

моем организме. Потом, у них же и аппаратура кой-какая имеется… Конечно, они

нервничают, но худо — бедно общий язык находим.

— А почему нервничают?

— Потому что мне приходится их постоянно поправлять: они же по крупному счету ни

черта не понимают. И не хотят в этом, собаки, признаваться! А я о своих болезнях знаю, практически, все. Потому что для врачей — это обычные чужие болезни, которых в своем

институте они изучали сотнями. А для меня — это собственная десятикратная беда, которая мне, а не кому-то другому, болит и лично меня, а не кого-то другого, хочет

извести со свету. Я скажу тебе больше: если бы все больные были такими, как я, то и

врачи у нас были б совсем другие. А так, каких заслуживаем — таких и имеем…

Ты никогда не обращал внимания, какие у них равнодушные сонные рожи во время

приемов? Оживляются, гиппократы хреновые, только когда им кто-нибудь звонит по

мобильному телефону. Мне на прошлой неделе было назначено у эндокринолога в

поликлинике, и я по пути туда зашел в магазин и купил подарок на день рождения дочери.

Ирка с детьми должна была приехать вечером.