Скрипнула несмазанными петлями тяжелая железная дверь. Придерживающие меня руки отстранились, отчего я едва не упала, и тут же, получив вполне ощутимый толчок в спину, все же растянулась на холодном каменном полу. Повторный скрежет и скрип запираемого засова известили о том, что я арестована.

Скрипя песком и каменным крошевом на полу, кое-как приняла сидячее положение и осмотрелась. Сыро, холодно и мрачно. Помещение небольшое, квадратов пять, не больше. Низкий закопченный потолок давит на сознание. Света почти нет, если таковым вообще можно считать слабый отсвет в крохотном зарешеченном окошке на двери.

За что? Что я сделала?! Надо же что-то предпринимать! Я не могу прохлаждаться здесь! Универ… Все студенты и педагоги в опасности, и незавидные судьбы той преподавательницы, ректора и библиотекаря всего лишь цветочки. Но как это объяснить, если никто не пожелал со мной даже поговорить? Неспроста же на меня онемение нашло? Обида захлестнула с головой. И наконец-то пришли слезы. Беспомощные, бессмысленные, но постепенно смывающие налет необъяснимого безмолвия: наружу наконец-то вырвались приглушенные всхлипы.

Схватив амулет связи, попыталась достучаться до мамы. Увы, как и все прежние разы с нашей последней встречи – тишина. Уже четыре дня как мама не выходит на связь, и это кажется странным. Обычно она хотя бы раз в два дня звонила поинтересоваться, не надо ли чего? А тут даже на вызовы не откликается.

Сколько я провела времени сидя на холодном полу и вслушиваюсь в тишину? Мысли, метавшиеся словно птицы в силках, постепенно замедлили свой бег. На какие-то мгновения сознание уплывало и вновь возвращалось, чтобы доказать, что все случившееся вовсе не сон.

Естественные надобности давали о себе знать. Не оставалось ничего иного, кроме как организовать туалет в дальнем углу помещения. Желудок ел сам себя, пронизывая болью все мое существо. Рот пересох и язык в прямом смысле этого слова прилипал к нёбу.

Я уже искренне сожалела о том, что попала в этот мир, о том, что влипла в эту историю с чтением таившего проклятие талмуда. Ведь не одолевала бы меня «жажда знаний», и не вляпалась бы я во все это, была бы рядовой, ни о чем не подозревающей студенткой. Может, это и не особо-то хорошо сказалось бы на моей ауре, но для нервной системы и здоровья явно безопаснее.

Скрип приоткрываемой двери выдернул меня из очередного забытья. Неожиданно яркий свет из коридора ударил по глазам, ослепив.

– Леся… – тихо позвал знакомый до боли голос, и я, все еще ничего не видя, поползла навстречу его обладателю.

Чьи-то сильные руки подхватили меня, увлекая прочь от пропахшего сыростью и миазмами испражнений помещения. В руки кто-то вложил флягу, и после нескольких с трудом сделанных глотков я с наслаждением припала к живительной влаге.

Зрение постепенно возвращалось, и я поняла, что поддерживающие меня Кир и магистр Валейн начинают спускаться в какой-то подземный ход. Собственно, я и не сомневалась, что с территории вуза наверняка уходит не один туннель, но…

– Стойте, – упираясь изо всех оставшихся сил, просипела я, и меня послушались. – Видели в библиотеке? – сосредоточив взгляд на посеревшем и осунувшемся лице магистра, проскрипела я.

– Если ты о Феофане, то я в курсе, – с явно слышимой болью в голосе ответил мужчина. – Нам надо уходить.

– Но… там… надпись была…

– Феофан оставил послание? – воззрился на меня магистр, и я лишь тихонько кивнула, о чем тут же пожалела – голова пошла кругом, и мир поплыл перед глазами. Сильные руки вцепились в мои плечи: – Что?! Что там было?

– Какие-то цифры.

– Ух, шельмец, нашел-таки выход. Какие?

– Сто тридцать четыре. Точка. Ноль один. Точка. Сорок пять. Точка. Двадцать пять, – отвечаю, благодаря в этот миг проклятие за идеальную память.

– Сто тридцать четыре. Ноль один. Сорок пять. Двадцать пять, – повторил магистр, и я, не рискуя кивать и ощущая, что выдохлась и больше не могу выдавить ни слова, лишь моргнула в ответ. – Киреан, идите по туннелю, я в библиотеку и постараюсь догнать вас, – распорядился мужчина и скрылся где-то за нашими спинами.

Ноги с трудом слушались. Первая эйфория измученного голодом желудка прошла, и он напомнил о себе громким урчанием, отдающимся от стен туннеля многократным эхом.

– Ой, прости, – тут же останавливаясь, пробормотал Кир, чем-то шурша, и обоняние уловило запахи, от которых тут же обильно выступила слюна.

Оказывается, друг был подготовлен, но растерялся. В болтавшейся за спиной сумке обнаружились свежеиспеченный хлеб, завернутая в салфетки отварная рыба и овощ, служащий здесь аналогом нашей земной картошки. Ну и фляга с каким-то явно тонизирующим отваром.

Ела я на ходу. Желудок с благодарностью принимал пищу. Жизнь казалась прекрасной. И невольно проскальзывала стыдливая мысль: «Как же мало порой надо человеку для счастья».

Туннель все глубже опускался вниз. Магический светляк, плывущий перед нами, освещал стены, которые, помимо вездесущей паутины с клоками невесть откуда взявшейся здесь пыли, то тут, то там покрывали участки плесени. Воздух стал затхлым и сырым. Под ногами уже безостановочно хлюпало. Шли мы довольно долго, пара часов уже минула, а магистр все не появлялся. Это вызывало опасения.

К тому моменту, когда я ощутила, что вот-вот упаду от усталости, Кир остановился. Перед нами была развилка. Куда идти? Судя по озадаченному виду приятеля, ему об этом не говорили, и сейчас он пребывал в полнейшей растерянности.

– Давай-ка привал организуем, – предложил он. – Вон там относительно сухое место есть.

– Магистр не сказал, куда идти? – озвучила я очевидное, и друг, кивнув, пояснил:

– Мы не планировали разделяться. А потом… потом он, видимо, надеялся, что успеет нагнать нас, – отводя взгляд, произнес Кир.

Какое-то время мы молча сидели плечо к плечу. Я ощущала тепло его тела, которое окутывало меня, успокаивало. Мысли текли размеренно, без свойственных в последнее время метаний.

Итак, что мы имеем? Судя по словам магистра, те цифры – это некий код, оставленный маэстро. Лазейка, позволяющая спасти библиотекаря. И опять же, учитывая то, что магистр рванул тут же в библиотеку, значит, что ответ на вопрос находится именно там, и над этим еще предстоит подумать.

Во-вторых, универ и тьма. Ну не супермен я, но и бросить все как есть не могу. А что делать, пока не знаю, а время явно не на нашей стороне. В-третьих, Екатерина и лемборнское общество. Стэн, Редерик, Райлан, Владлена… Да и затишье со стороны мамы. Как все это разрулить? За что хвататься?

Мы уже собирались пойти исследовать один из туннелей, когда откуда-то сзади донесся едва различимый стон. Переглянувшись, кинулись на звук. Да – глупо. Да – рискованно, ведь мало ли кто там мог быть?

Как выяснилось, мы были правы, доверившись инстинктам. Вскоре нашим взглядам представилось страшное зрелище: окровавленное с ног до головы, едва узнаваемое тело магистра лежало на полу и не подавало признаков жизни. Его мантия сверкала проплешинами дыр с обгоревшими краями ткани, лицо обезобразили волдыри ожогов. Его там что, файерболами забросали, что ли?