— У нас сформировалось не правильноеотношение к водке, — сложив руки на коленях, заговорил Платонов. —Либо пьют без меры, либо носы морщат: фи, водка… А между тем продуктисключительно полезный, в разумных дозах, разумеется. Повальное пьянство неприветствую, но точно знаю, что нет ничего лучше, как выпить рюмку-другую заприятной беседой. Мои собеседники в основном книги, сядешь вечерком, выпьешьрюмочку, душа согревается. И понимаешь тогда: жизнь еще не кончена, она ещеудивит, непременно удивит. Русский человек водку всегда уважал, вино дляитальянцев, французов и прочих южных народов, а нам требуется кровь разогнать,чтобы силу в себе почувствовать. Оттого русские всегда пили и будут пить водку.

— Наверное, все дело в климате, —подала я голос.

— И в климате, и в особенностяхнационального характера. Предкам стоит спасибо сказать, а тому, кто этот рецептпридумал, особая признательность. Сейчас женщинам, возможно, сложнее, чеммужчинам. Самостоятельность тоже имеет как плюсы, так и минусы. Работа, семья,сплошные стрессы. Иногда очень полезно хоть на полчаса забыть обо всехпроблемах, отдохнуть, расслабиться. И тогда без водочки никуда, особенно безтакой, как эта. И название подходящее: «Довгань Дамская». Сделана она сдобавлением настоя яблок и винограда… Не из того ли самого яблочка, которым Евасоблазнила Адама, — засмеялся Николай Иванович. — Может, оттого и вкусстоль приятен. Запретный плод… искушение первородного греха… А с другойстороны, какая история за этим именем.

— Об истории я знаю, — заметилая. — На днях познакомилась с Анастасией Довгань.

— Да что вы говорите? —необыкновенно заинтересовался Николай Иванович. — Удивительная девушка.Жаль, лично незнаком, но наслышан. А вы знаете, что ее прадед родом из нашихмест?

— Я думала, он откуда-то с югаРоссии, — удивилась я.

— Село Андреевское — их родовое имение.О, это потрясающая история. Прадед, а точнее, прапрадед вашей знакомой,Константин Довгань, красавец, блестящий офицер, отправился как-то погостить ксвоему товарищу в имение на юг России. А у товарища оказалась сестра, которую,кстати, тоже звали Анастасия. Красоты она была необычайной. Сердце нашего героядрогнуло. Его знаки внимания не остались незамеченными, да вот беда, кромеславного имени да личных достоинств, у бравого офицера ничегошеньки не было. Ктому времени Андреевское было продано за долги. Покойный батюшка отличалсяпагубной страстью к картам. А невеста с приданым, и родители, как водится,подыскивали для нее жениха познатнее, а главное, побогаче. Что прикажете делатьв такой ситуации? А надобно сказать, что у родителей Анастасии были прекрасныевиноградники и яблоневые сады. Разумеется, делали в имении и наливки, инастойки, и собственное вино. Как-то, прогуливаясь по прекрасному саду,Константин Довгань вспомнил свою маменьку покойную, родом из благодатных южныхроссийских краев, оставившую вместе с благословением сыну рецепт водки, которуюизготовляли ее предки. Маменька-то как в воду глядела, когда сказала, чтофамильный рецепт сделает сына и счастливым, и богатым. Наш офицер отправился вполк, но к концу лета вернулся в имение возлюбленной с заветным рецептом. ОтецАнастасии рецептом заинтересовался, и вскоре семейство с гостями собрались надегустацию напитка. Водка получилась знатной, особенно понравилась она дамам засвои замечательные качества. В тот же вечер офицер признался Анастасии в любви,и она с румянцем на щеках ответила «да». Пошли молодые к родителям заблагословением, и те с сердцем, размягченным божественным напитком да добрымисловами гостей, сказанными за столом, дали свое согласие. А там, как водится,пир на весь мир и счастливое житье-бытье. Константин вышел и отставку и стал житьв имении, а водка так полюбилась дамам, что без нее ни один бал, ни однопразднество уже не обходилось. За особое расположение к ней возлюбленныхпрозвана она была «эликсиром любви». Теперь это звучало бы слишком помпезно, иводке дали другое название — «Дамская». Так вслед за счастьем пожаловало кнашему Константину богатство. Вот такая история произошла с нашимземляком. — Он развел руками и с некоторым смущением добавил:

— Простите великодушно, кажется, я опятьзаболтался. Вы ведь не о дамской водке пришли поговорить.

— Вы очень интереснорассказываете, — улыбнулась я.

— Болтлив, болтлив, каюсь, —засмеялся Николай Иванович. — Это стариковское. Ну что ж… вернемся кнашему «Пятому евангелисту».

Первое упоминание об этой иконе мы находим в1387 году. Князь Василий Данилович сделал вклад в Вознесенский монастырь. Средипрочих вещей упоминается икона «Святой Иоанн» в серебряном окладе с каменьями.Храм Вознесенского монастыря был небольшой, в 1468 году к нему пристроили такназываемую летнюю церковь и там подарку князя отвели почетное место, где иконаякобы находилась до 1607 года.

— Якобы? — спросила я. НиколайИванович улыбнулся.

— Вы знаете, что в каждом монастырепроводились так называемые описи? В них содержатся сведения и об иконах. Я имелвозможность взглянуть на одну из них, хранящуюся в нашем музее. Икона «ИоаннБогослов» подарена князем Василием. Тот, кто составлял опись, не видел в этойиконе ничего особенного, то есть икона была вполне канонической.

— Вы хотите сказать, что на самом деленикакой таинственной строки на иконе не было? — быстро спросила я.

— Не все так просто. События началиразвиваться в самом конце шестнадцатого века. Именно тогда в монастыре сталипроисходить странные вещи.

— Какие? — насторожилась Анна.

— В монастырской летописи 1597 года естьнекое упоминание о знамении. Икона святого Иоанна плакала кровавыми слезами.Люди со всей округи хлынули в монастырь, чтобы увидеть чудо. Вскоре один измонахов был найден мертвым на пороге своей кельи. Следов крови на нем необнаружено, и было решено, что монах умер своей смертью. Через три неделиумирают сразу четверо монахов. Затем в течение месяца еще двое. О монастыреидет дурная слава, епископ отправляет для дознания целую бригаду, как теперь бысказали. Когда люди епископа прибывают в монастырь, застают там страшнуюкартину: шестеро оставшихся монахов и игумен лежат в трапезной, буквальнозалитой кровью. Прибывшие решили, что монастырь подвергся нападениюразбойников, но расследование ничего не дало. Разбойники в тех местах в ту поруне досаждали, ходили упорные слухи, что местный люд, почуяв неладное,разделался с монахами, которых, вполне возможно, сочли приспешниками дьявола.

— Но почему? — нахмуриласьАнна. — Что дало повод так думать?

Николай Иванович пожал плечами: