Вся кровь бросилась мне в голову. В нашейстране постоянно говорят о реформе образования, сетуют на малое финансированиеи плохие учебники. Да не в этом дело, господи. К сожалению, в подавляющей массеу нас в школах преподают климактерические, озлобленные на весь свет тетки, неумеющие и не желающие любить детей. Такой хоть миллион долларов в месяц плати –она не изменится. И у бедных родителей остается только один выход: униженнокланяясь, носить в школу презенты, надеясь, что гарпия не станет ежедневноплеваться ядом в их ребенка.

Но я вовсе не желаю прогибаться перед ВарваройКарловной! Схватив дневник и забыв попрощаться, я вылетела из класса и чуть несбила с ног высокую девочку.

– Прости, пожалуйста!

– Ничего, – ухмыльнуласьдесятиклассница, – от Вороны все в ненормальном состоянии выскакивают.

– От какой Вороны? – не поняла я.

– Так от Варвары Карловны. Жуткопротивная!

– Абсолютно с тобой согласна, –кивнула я, – отвратительная особа.

– Учителя все такие, – отмахнуласьдевочка, – сволочи, скорей бы уж в институт поступить, сил никаких неосталось!

– И куда пойдешь?

– Уж не в педагогический, –скривилась она, – за всю жизнь я только одну приличную учительницувстретила, Елену Тимофеевну, она репетировала мою сестру.

Сочетание имени и отчества показалось мнезнакомым, и я невольно воскликнула:

– Елена Тимофеевна Кузовкина?

– А вы ее знали? – удивиласьдевочка.

– Ну… у нее еще дочка есть, Аня, ивнучка.

– Аня пропала, – принялась мнерассказывать школьница, – уж, наверное, год прошел. Елена Тимофеевна оченьубивалась, а потом и сама… Представляете, моя сестра к ней прибежала, а та урокотменила – к ней гости пришли. Так вот: она сгорела в квартире заживо!

– Какие гости? – удивилась я. –Тебя как зовут?

– Вера Мордвинова.

– Можно с твоей сестрой поговорить?

– Зачем?

– Мне необходимо.

– Ступайте в пятый «Б», на продленке она,зовут ее Зина Мордвинова, – ответила Вера и побежала вверх по лестнице.

Я поплутала немного по коридорам, отыскаланужный класс и толкнула дверь, сама не понимая, зачем иду к Зине. Но кто-топросто толкал меня в спину и шептал в ухо: «Поговори с девочкой».

Зиночка, крохотная девчушка с серьезнымличиком, грызла яблоко, стоя у окна. Учителя в помещении не было, ипредоставленные сами себе пятиклассники отчаянно безобразничали. Я села запарту и спросила:

– И куда подевалась учительница?

– Заболела «продленка», –по-взрослому сурово ответила Зиночка, – гипертонический криз у нее, прямос урока увезли. Директриса приходила, пообещала всех выгнать, сказала, мы еедовели. Только училка первая орать начала, потом покраснела и упала.

– Зиночка, ты занималась с ЕленойТимофеевной? – перевела я стрелку разговора на другие рельсы.

Девочка кивнула:

– Вот она хорошая была, никогда некричала, очень понятно все объясняла. Ну почему в школе таких нет?

Бесхитростный ребенок тарахтел без умолку. Чембольше Зиночка говорила, тем больше нравилась мне Елена Тимофеевна. Впрочем,она и при первой нашей встрече сразу произвела отличное впечатление, и, оказывается,не зря. Зиночка, рассказывая о своем репетиторе, употребляла толькопревосходную степень. «Самая умная, самая хорошая, лучше всех знала предмет».

Елена Тимофеевна приходила к Зиночке днем,когда родители девочки были на работе. Пару раз она пожурила Зину за то, что таест хот-доги, купленные у метро, потом спросила:

– Разве твоя мама не варит обед?

– Да стоит суп, – махнула рукойЗиночка.

– Почему же не ешь его?

– Так греть надо!

– Ах ты, лентяйка! – усмехнуласьЕлена Тимофеевна. – А ну, веди меня к холодильнику.

С тех пор Елена Тимофеевна, придя к Зине,сначала ставила на плитку кастрюлю с супом и только потом раскрывала учебники.А еще она умела делать брелочки из бисера, плести фенечки, всегда выслушивалаЗиночку и уговорила ее мать завести собачку. Еще больше Зина любила сама ходитьк учительнице. Случалось это тогда, когда болела внучка педагога. У ЕленыТимофеевны дома всегда находились для Зиночки сладости и приятные сюрпризы.Зина очень горевала, узнав, что Елена Тимофеевна погибла.

– Представляете, – рассказывалапятиклассница, – я с ней в тот день так и не позанималась! Пришла,позвонила, а Елена Тимофеевна выглянула на лестницу и говорит:

– Извини, Зина, совсем Полиночкаразболелась, похоже, у нее свинка. Тебе не надо в квартиру входить! Ступайдомой!

Зиночка уже собралась развернуться, но тутдверь распахнулась настежь, и на площадку вылетела хохочущая девочка. Зинастрашно удивилась. Полина совсем не выглядела больной, и она не была похожасама на себя.

– А ну, немедленно домой, – раздалсяиз квартиры голос.

– А это кто? – полюбопытствовалаЗина.

– Соседка из той квартиры, – ткнулапальцем в левую дверь Елена Тимофеевна, – пришла муки в долг попросить идочку прихватила, очень неразумный поступок. Сказала же ей, что у меня в домесвинка, ан нет, привела ребенка. А ну как заболеет? И я буду чувствовать себявиноватой. Ступай, Зина, гуляй две недели спокойно.

– У меня теперь другаяучительница, – сказала грустно Зиночка, – совсем не такая хорошая!

Я вышла из школы и подошла к автобусной остановке.Постою минут пять-шесть, подожду. Если маршрутки не будет, побегу к метро, тутне так далеко, за десять минут управлюсь.

Ничего странного в рассказе Зиночки не было.Учительница попросила ее прийти к себе и отменила урок, когда узнала, что у внучкиинфекционное заболевание. Совершенно нормальный поступок. Половина репетиторовпоступила бы так же. А другая половина, не желая терять заработок, не стала быпринимать мер безопасности. Но, похоже, Елена Тимофеевна была не из таких.Однако почему меня «царапает» эта ситуация? Ну что в ней такого странного?

Пытаясь разобраться в своих эмоциях, ятерпеливо ждала автобуса. Внезапно под стеклянную крышу вошла полная женщина,замотанная в платок, и сердито сказала мальчику, сидящему на скамейке: