Я покачал головой.

— Нет, Редрак. Козыри — у меня. Если не можешь плюнуть насвой бизнес… Что ж, корабли Тара помогут тебе понять ситуацию.

Мы стояли друг против друга. Друзья — и враги. Видевшие влицо смерть — и способные обрушить ее на друга. Один из нас был повелителем,другой — рабом.

На лице Редрака мелькнула печаль.

— Сергей… Капитан, Сеятель, лорд, друг мой!

Я почувствовал, что меня бьет дрожь.

— Сергей… Да неужели ты не понимаешь? Нет у тебя власти надкораблями Тара! И над союзными планетами — нет! Твоя власть — традиция! Строчкив древних книгах, детские сказки, шествия фанатиков! Мирами правят деньги,потому что они — сила! Терри позволили вернуться на престол — потому что этолишняя приманка для туристов: единственная королевская семья в галактике… Ноесли ты прикажешь кораблям атаковать Ар-На-Тьин — и меня, начальники штабоввспомнят, кто владеет Таром.

Я молчал. Рабом оказался я. Редрак — хозяином.

— Сергей, я не хотел говорить этого… В число моих планетвходит и Тар. Пока принцесса… императрица Терри гоняет корабли на поиски своегомужа — это терпят. Когда она прикажет штурмовать Ар-На-Тьин — истина откроется.

Я молчал.

— Сергей… Этот мир — мой. Я прикажу мобилизовать все силы,привести в готовность войска. Тебе будет подчиняться вся армия Ар-На-Тьина. Нопойми — правишь не ты. Повелевает сила. Ее не разрубить мечом, даже атомарным.Защищай Ар-На-Тьин, Землю и Тар. Сражайся — ты умеешь и любишь это делать.Только помни — правит сила, а не император Тара!

Я повернулся и пошел прочь от хозяина Ар-На-Тьина, бывшегопирата и пилота Редрака.

— Сергей, ты не прав! Я помогу тебе, но пойми…

Сплюнув, я шагнул в провал гравитационного лифта.

— Терри, я люблю тебя, — сказал я.

Экран подернулся рябью — где-то рядом с лучом связи прошелкорабль: земной, тарийский, фанговский… Какая разница.

— Сергей, ты уверен, что на Ар-На-Тьине все в порядке?

Терри смотрела недоверчиво и встревоженно. Мы слишком хорошопонимали друг друга.

— Терри, все хорошо. Этой планетой правит Редрак, он мойдруг. Я забрал у местного Храма все корабли.

…Их всего три — Храм не приспособлен для обороны планеты.

— Крейсер и патрульные катера Тара, местные вояки. Всенормально, Терри.

— Я могу приказать военному штабу Тара. Они против, но ещетри-четыре крейсера и…

— Не надо, Терри. Все и так нормально. Прошу тебя, неволнуйся. Все хорошо.

Она кивнула — неуверенно, словно против воли. Девушка,которую я когда-то умел любить, Терри Тар, императрица.

— Терри, все хорошо… Конец связи. У меня много дел. Люблютебя…

Экран погас.

— Ты врал, Сергей? — С усилием спросил Ланс.

— Конечно. Я не умею любить.

Я встал с мягкого кресла. Посмотрел Лансу в глаза.

— Ничего, мир стоит не только на дружбе и любви, понимаешь?Есть еще дело, которое нужно делать.

— Его еще легче отнять, чем друзей.

— Нет, Ланс, смысл жизни можно отнять лишь вместе с жизнью.Поверь.

— Я верю тебе, капитан.

Секунду я думал. Только секунду. Потом крикнул:

— Катер! Немедленно!

* * *

Серая мгла. Холод. Бесплотные тени. И кресло катера,созданного кораблем Сеятелей по моему приказу.

— Вперед, — выдохнул я. — Две звуковых, три…

Черный шар гравикомпенсатора недовольно съежился. Обтекаемыйсилуэт корабля исчез. Под катером стлалась голая степь.

— Еще быстрее, — прошептал я. — Еще…

«Взлет с планеты?» — поинтересовался катер.

— Нет. Максимальная скорость над поверхностью…

«Мы убегаем?»

— От меня самого.

«Тогда нам не убежать».

Я рассмеялся.

— Ты разумен?

«Ограниченно. Я отражение твоего разума».

— Тогда не убежать… Быстрее!

Зелено-серая степь — бесконечная лента под несущимсякатером. Желтое небо в разрывах свинцовых туч.

— Ты знаешь, в каком дерьме я сижу, катер?

«Знаю».

— У тебя есть совет?

Пауза. Серо-зелено-голубое под катером… На этой планете водане редкость, иначе Ар-На-Тьин не стал бы экспортером продовольствия.

«Живи. Борись».

— Ты воруешь ответы из моих мыслей.

«Значит, ты еще борешься и живешь».

Я кивнул и прикрыл веки.

— Лети. Пока можно — лети.

Серо-зелено-голубое. Расширяющийся гравикомпенсатор.

Я в ловушке — своей мечты и своих поступков. Я не умеюлюбить и дружить. Я вынужден сражаться — повинуясь замыслам Отрешенных.Интересно, будет ли моя смерть предусмотрена ими? Стоит лишь отдать приказкатеру… Он ограниченно разумен, но если мое желание умереть истинно, онотключит защиту и вонзится в плодородную почву Ар-На-Тьина…

Шар гравикомпенсатора сжался. Но инерция оказалась сильней —меня бросило, тряхнуло в заботливых объятиях кресла.

— Что случилось? — прохрипел я. Из прокушенной губы сочиласькровь.

«Впереди люди, — спокойно доложил катер. — Продолжаемдвижение или меняем высоту?»

Он готов пролететь сквозь живых людей — умная машина,творение Сеятелей…

— Посадка, — скомандовал я. — Садись и открой люк.

* * *

Трава оказалась фиолетовой. Я утонул в ней по грудь — вмягких пушистых метелках, крошечных синеватых соцветиях, в сухой ломкой соломе,доходящей до колен. Щедрый мир… обреченный мир.

Сизая капля катера застыла за спиной — растопыренныестабилизаторы, открытые решетки двигателей. Похлопав по горячему боку, я пошелсквозь травяное море.

Это было плоскогорье: слева и справа вставали горные цепи, авпереди, метрах в двухстах, трава редела, обнажая красноватый склон,обрывающийся в пропасть. Вдали, на самой линии горизонта, темнели крошечныепостройки.

— Что за город я вижу? — поинтересовался я у блестящейпылинки датчика, приклеившейся к воротнику комбинезона.