компоненты — мох, растения, грибы, собранные в определенное время, может, еще что-то… Наверняка что-то заготавливает так, для отвода, чтобы сбить с толку, — Алексей дернул плечами и в задумчивости потер ладонью заросший крутой подбородок. — Потом сушит, перетирает все в порошок, смешивает в необходимых количествах, прессует в шарики-дозы и продает. Вот такая у него фармацевтика…

— В Москве своих наркотиков мало?

— Не смеши, ты же понимаешь — там навалом всего. Я думаю, при желании в Москве можно купить даже живую и мертвую воду, — Алексей хмыкнул, продолжая изучать мглистые улицы, которые мы проезжали. Глухие, безмолвные, неузнаваемые из-за сажистой ночи.

— Спрос рождает предложение, — продолжил он. — Карл Маркс. Только те пилюли, что изготавливает этот парень, нельзя отнести к наркотикам в чистом, общепринятом понимании. Снадобье Фармацевта — скорей психоделик. Его травы не вызывают физического привыкания. Человек не болеет при отсутствии дозы, тело не ломает и не корчит от судорог. Еще особенность в том, что его действие позволяет очень достоверно пережить присутствие другой, не нашей реальности. В совершенно разных, разнесенных во времени случаях, она иногда может быть одной и той же, эта иная реальность… Ощущения настолько необычные и несравнимые с ощущениями от наркотиков, что впоследствии хочется опять испытать их. Еще, как утверждает наш Фармацевт, во время трипа можно исцелиться от недугов, и могут открыться удивительные, сверхъестественные способности. Ясновидение, чтение мыслей других людей, предвидение будущего… Правда, они проявляются ненадолго и со временем исчезают. Но переживаемые ощущения настолько сильны и ни с чем не сравнимы, что тебя тянет опять заглянуть в прореху между мирами. И ты снова глотаешь волшебные шарики. Вот единственная привязка к этому зелью — желание запредельного, тайного опыта. Клиенты Фармацевта — люди из творческих сфер, мистики разного рода, любопытных из молодежи и разных болванов тоже хватает…

Я слушал Алексея и раздумчиво глядел на дорогу. Пытался понять причину его откровенности. Зачем он мне об этом обо всем говорил? Почему ко мне расположился? Может ему так же, как и мне, одиноко? Может, ему тоскливо и нужен товарищ?

— Ну, чего замолчал? — спросил он со странной улыбкой. — Скажи что-нибудь.

— Так… Просто молчу, — пожал я плечами. Я действительно не знал, что сказать. — Интересно рассказываешь, занимательно. Ты сам пробовал это шаманское зелье?

— Пару раз пробовал, — утвердительно кивнул Алексей.

— И как?

— Что — как? — переспросил он, будто не понял вопроса.

— Как впечатления? — терпеливо объяснил я. — Все действительно так, как ты мне сейчас рассказал? И другая реальность, и ясновидение, и чтение мыслей? Может быть, общался с духами в ином, не нашем мире?

Прежде чем дать мне ответ, Алексей размышлял несколько минут с серьезным лицом. Потом он выразительно посмотрел на меня и очень спокойно, будто рассуждая, сказал:

— Знаешь, то, что я испытал, действительно впечатляет, — он кивнул головой в знак согласия с произнесенными словами. — По-настоящему впечатляет… Никаких сверхспособностей у меня, к сожалению, не открылось, но я сильно сомневаюсь, что пережитое мной было всего лишь обычными галлюцинациями. Все выглядело так, словно происходило на самом деле, в реальности. А когда я опять здесь оказался, то возвращение в сознательное состояние, по ощущениям, было подобно путешествию из одного места в другое. Как будто вышел из дома, пересек улицу и зашел в соседнее здание.

Он выключил передачу и, не прижимаясь к обочине, остановил «Мицубиси» посреди переулка. Алексей выбрался из машины и, нисколько меня не стесняясь, принялся мочиться на асфальт. Делал он это усердно и долго. Наконец закончил, застегнул джинсы и, поправляя рубаху, возвратился к машине.

— …А может быть, для кого-то наш мир является иной реальностью? А, Другой? — Алексей влез на сиденье и вопросительно посмотрел в мою сторону. — Знаешь, как бывает во сне. Тебе снятся какие-то события, ты участвуешь в них, видишь незнакомых людей. Утром просыпаешься и считаешь, что это они в твоем сне находились, даже не предполагая о том, что, может быть, эти люди существуют в действительности. И черт знает где, в каком-нибудь далеком месте на нашей планете, в каком-нибудь Антананариву, на Ямайке или в Европе, ты тоже им снился, и они тебя видели, только это уже ты пребывал у них во сне, и это они тебя считают не существующим…

Я молчал, размышляя над озвученной Алексеем мыслью. В это время у него зазвонил телефон. Алексей вынул из бокового кармана куртки «Нокиа», прочитал имя звонившего, дождался пока телефон допоет припев «Отель «Калифорния» и только после этого нажал «ответ». Во время разговора он все время молчал, в конце сказал «Ладно, ждите, найду» и сунул трубку обратно в карман.

— Даже в таком маленьком городишке, как этот, существует своя ночная жизнь, Другой. Может, для избалованного развлечениями человека она покажется бедной, а вот для местных жителей погружение в нее желаемо и волнительно до восторга, — он ухмыльнулся, хитровато взглянул на меня и передвинул рычаг передач. — Люди желают тратить деньги на проституток, на кокаин, на мальчиков-педерастов… На путешествия за завесу реальности с помощью какого-то шаманского зелья… На кой черт им все это нужно?! А, Другой?! На хрена?! — он выразительно приподнял брови. — Наша жизнь ведь и так порой выглядит как иная реальность!..

— Не знаю, — пробурчал я.

От быстрой езды мне сделалось зябко, я поднял стекло. Через два перекрестка мы свернули на центральную улицу и по ней выехали на восточную окраину города. Потом опять повернули — направо, поехали по темной пыльной дороге среди спящих, невидных, в основном деревянных, домов. «Строителей», — прочитал я название улицы на длинной железной табличке, приколоченной к высоким воротам беленого дома, и уже по заведенной манере, чтобы запомнить название улицы наверняка, повторил его про себя медленно, вдумчиво, несколько раз…

Со «Строителей» мы съехали на грунтовую дорогу и, покачиваясь на ухабах, подскакивая на вылезших на поверхность толстых кореньях, направились к Иртышу. Вскоре кедры и пихты стали редеть, грунтовка сбежала вниз, и вместе с нею со склона скатились и мы. Впереди открылась большая вода. Алексей переключил фары на полную мощность, прибавил газу и направил машину в сторону берега.

— Куда мы едем сейчас? — поинтересовался я, вглядываясь в холодный, страшный простор, раздавшийся перед нами.

— К реке, — лаконично откликнулся Алексей.

На этом объяснения кончились. Я почувствовал, что опять начинаю потихоньку закипать на него…

Река, разлившаяся и еще не вошедшая в русло, лежала перед нами свинцовой мрачной долиной, которая раскинулась в туманную даль широко, раздольно, пугающе. Подгрызенная луна озаряла ее рябой волновавшийся холст. Но озаряла недостаточно, слабо. Мы спустились со склона и приблизились к берегу. Грунтовка подбежала к воде, уперлась в железобетонный серый аппендикс, появившийся