После этого пошли дальше, но теперь весело уже не было, а ранка на руке хоть и затянулась, но все равно немного болела.

Точнее, мне казалось, что мы двигались быстро. Когда папа с Ульей догнали нашу процессию, оказалось, что быстро мы еще даже не пробовали. Отец рассекал пространство плавно и стремительно, огромными шагами перенося тело с камня на камень, оттуда на пригорок, потом корень дерева и снова камень. Улья же натурально летел, скрестив ноги между собой и разместив ладони на коленях, он левитировал примерно в полуметре от земли, повторяя все изгибы поверхности, то возносясь вверх, то наоборот падая в воздушные ямы.

Теперь ни о каких разговорах с феем и речи быть не могло — тут только и успевай ногами перебирать. Сперва вообще показалось, что это невозможно, но ничего, приноровилась постепенно.

Ох, какая гордость, бежать шаг в шаг сразу за Ивором, пусть полностью сконцентрировавшись и на пределе, но держать взрослый темп. Мало того, Система тоже отметила мое упорство, сообщив о прокачке атлетики и акробатики, а также положительном изменении характеристики выносливость.

Увы, счастье не длилось долго. Сначала сбилось дыхание и закололо в боку, а когда я все же сумела отрешиться от этого, собрав волю в кулак, как уже второй раз запнулась за спрятавшийся в тени камень.

В голове застыл стоп-кадр, в котором мое стройное тело распласталось в воздухе, лицо не выражало вообще никаких эмоций, волосы парят вокруг головы, руки раскинуты в стороны… В последнюю секунду папа сделал рывок вперед и ловко схватил меня сразу двумя руками, прижимая к груди.

Сперва было жутко неудобно, мир качался вверх и вниз, картинка прыгала. Кое-как устроившись, я постаралась оглядеться, а потом, когда дыхание более менее выровнялось, задала давно мучивший вопрос:

— Пап, а мы, получается, плохие, да?

Отец, которому приходилось тащить меня да еще и рюкзак, ответил не сразу, показалось даже, что ответа вообще не будет.

— Ты про монстра которого прямо на деревенских ведем? — хрипло переспросил он, а потом, даже не дожидаясь комментария продолжил, — Не знаю, дочь… До всего произошедшего думал, что мы в Содружестве все друг за друга горой, единым кулаком будем от напастей отбиваться, но стоило приключиться несчастью, как бороться начали лишь несколько человек, а остальные просто закрыли глаза на происходящее. Сейчас я забочусь только о вас, а еще хочу снова построить наш дом, что для этого нужно?

— Выгнать клан?

— Угу доча, а как мы его выгоним? В общем, не забивай голову, эти грехи на мне и только на мне.

Постепенно меня стало укачивать, да еще отец на ходу начал что-то спокойное напевать, так что совсем скоро я просто закрыла глаза, сама прижалась к нему покрепче и уснула.

Хочется рассказать, что хорошо отдохнула и набралась сил, но мало ли чего мне хочется? Вместо этого я вдруг опять увидела все вокруг, только теперь не своими глазами, а будто кто-то показал съемку видеокамеры летящего над нами дрона, который загружает данные напрямую в мой мозг. В принципе ничего, привыкнуть можно. Пару секунд я парила за папой, всматриваясь во всех по очереди.

Вот впереди Ивора несется Ким — в новой одежде и причесанный, его и не узнать. Интересно, о чем он сейчас думает?

Стоило сконцентрировать внимание на приемном брате, как я начала быстро к нему приближаться, причем сама не успела сообразить, чем это обернется, как уже полностью оказалась внутри парня, даже зрение изменилось, я вроде как стала выше, да и тело двигалось совсем иначе.

Если сравнить мысли с водой, то сейчас меня окружал океан, представляющий из себя одного знакомого мне парня. Разноцветными волнами они накатывали на островок, воплотивший в себе суть девочки Ари. Стоило сконцентрироваться — и любая из этих волн при желании становилась больше, превращаясь в цельное предложение или порыв. Концентрируясь на светлых, теплых волнах, я слушала воспоминания Кима о семье, о моей маме, даже мне досталось несколько теплых образов. Судя по всему, он воспринимал меня как взбалмошную, но хорошую девочку, не обделенную талантами. Поковырявшись немного, вылавливая то одну, то другую волну-образ, наткнулась на что-то темное, аморфное, а когда поняла, что это было уже слишком поздно.

Страх, боль и бессилие моментально овладели мной, сковывая, не давая отвести взгляд. Крики умирающих близких, горячая струйка стекающая по ноге, вонючий дым…

Пробкой вылетела обратно на простор, заметив, как покачнулся Ким, как болезненно схватился за голову.

Нет уж, к близким я больше не полезу. А к кому тогда? В этот момент мне вспомнилось, как получилось заставить одну из тварей скверны атаковать саму себя. Может, и сейчас получится?

Конечно, веры, что сейчас самостоятельно одолею такого страшного зверя, у меня не было, но попробовать определенно хотелось. Я оглянулась вокруг, пытаясь понять, в какой стороне находится преследующее нас существо, а потом внезапно взлетела вверх к звездам, выше самых высоких деревьев, над горами и нависающим над нами облаком. Казалось, еще чуть-чуть — и порвется связывающая меня с телом нить. Откуда-то пришло знание, что это вполне возможно, и тогда придется мне бестелесной неприкаянной сущностью бороздить просторы мира.

Наудачу долго это состояние не продлилось, там, за горным хребтом, шевелилось что-то бесформенное и темное, двигалось словно снежная лавина, неумолимо приближаясь. Расстояние в моем нынешнем образе похоже не играло ключевой роли, по крайней мере оказаться внутри головы здоровенного мертвого медведя было не многим сложнее, чем проникнуть к моему приемному брату.

Я опять оказался на небольшом островке посреди бушующего океана, но на этот раз все выглядело совершенно иначе. Вместо могучих, но спокойных волн, вокруг меня простиралась глянцевая блестящая тьма, переливающаяся оттенками от светло-серого до иссиня черного, так еще, будто этого было мало, над всем этим безграничным миром висела плотная и пыльная паутина, покрыта стекающей зловонной слизью. Как и в прошлый раз я попробовала проникнуть в одну из них, самую безобидную на вид и провалилась в одно из воспоминаний монстра.

Это оказалось мгновение из жизни еще до Скверны, когда медведь был хоть и невообразимо большим, но все же обычным зверем. Правда ничего хорошего в воспоминании я не увидела, ведь тут хищник оплакивал своих деток (или просто других медведей, однако скорее всего верным была первая мысль) — три распростертые на снегу тела лежали безжизненными тушками, а многочисленные следы вокруг намекали на участие в этом деле людей. Место было прямо сказать темное — вся растительность либо давно уже скончалась, либо прямо сейчас делала это, причем с особым цинизмом. Никакие птицы не то чтобы не пели, даже намека них не было. Да что там, даже ветер побаивался влезать в столь странное дело, будто в янтаре похоронив скорбь этого могучего существа.

Какими же были другие обрывки, если столь печальный момент показался едва ли не самым светлым? Мне захотелось попробовать достучаться до чего-то иного, более жизнеутверждающего, так сказать.