плюшевым зайцем в другой. Такой настоящий. Такой шикарный и просто невероятный мужчина, при виде которого в зале устанавливается едва ли не звенящая тишина. Такое ощущение, что даже аниматоры замолкают. Конечно, для многих в этом городе он знаменитость. Небожитель. А для моей Алексии же  просто… папа.

Леша проходит, кажется, совершенно не замечая заминки в зале. Он просто стоит и… улыбается. Так, что дух захватывает. Смотрит на дочь уже каким-то другим, нежели на даче, совершенно осмысленным взглядом. А та отвечает ему широкой улыбкой и радостным визгом.

– Лысь! Лысь плиехал, мулька! – скачет ребенок, напрочь позабыв про праздник и конкурсы. А я что? Я пытаюсь взять себя в руки, но получается скверно. Потому что Леша пробегает глазами по залу кафе и находит меня, притихшую, замершую и боящуюся даже вздохнуть.

В голове не укладывается! Он здесь…

Не позвонил. Не поздравил. Не скинул СМС, а… Приехал!

Глава 37. Рысь

Из-за этой дурацкой задержки самолета к началу праздника дочери опаздываю. Джинсы меняю на костюм уже практически на бегу и, только заскочив домой и забрав свою тачку, лечу, давя по газам в кафе, которое назвал Слава.

Еду, а внутри колотит от волнения. Ей богу, как мелкий пацан перед первым свиданием, переживаю. Предугадать реакцию Ланы сложно. Думаю, вряд ли она устроит прилюдный скандал и выгонит, но даже наедине услышать, что я им не нужен, чертовски страшно.

Практически сразу, как машина Сереги скрылась за поворотом, увозя Илану от меня, я вернулся в дом и понял, что без нее уже не смогу. Стены давят. Ощущение пустоты накрывает с головой, уничтожая все желание жить дальше. Больше не могу так и не хочу. Мне нужна была Лана, и нужна была Ляся. Я хотел участвовать в жизни своего ребенка, но не только как воскресный папа. И понял, что просто физически не готов отдать свою Илану кому-то другому, пусть даже и брату. Она моя, и точка.

С остальным будем разбираться по ходу.

– Лысь! – радостно кричит Ляся и несется ко мне через весь зал, поэтому  приходится усадить ее пушистого зайца на пол и подхватить дочурку на руки, прижимая к себе. Сжимаю хрупкую куколку в своих руках и вдыхаю полной грудью аромат своего ребенка. До сих пор в голове бьется мысль, в которую так трудно было поверить вплоть до сегодняшнего дня: моя дочь! Моя плоть и кровь. Наше с Ланой кареглазое и темноволосое чудо, что крепко обнимает сейчас руками за шею и радостно щебечет:

– Ты плиехал, Лысь! Плиехал! А я тебе звонила, а ты тлубку не блал! – смотрят на меня укоризненно очаровательные глаза с пушистым веером ресниц.

Звонила? Может, те десяток пропущенных были от Ляси?

– Приехал, зайчик, – улыбаюсь, целуя в лоб малышку. – Я обещаю исправиться, – подмигиваю. – С днем рождения, принцесса!

Четыре года. Четыре, мать его, года я упустил из жизни родного ребенка, и все из-за одного зарвавшегося гада, с которым у нас будет отдельный разговор.

– Леша? – слышу и оборачиваюсь, попадая в плен серых испуганных глаз. Или все-таки взволнованных? – Ты… ты… – машет руками Лана, которые, кажется, немного подрагивают. А я не могу удержаться, пробегая глазами по ее сегодняшнему более чем соблазнительному наряду и залипая на розовых губах.

Поцеловать.

Ужасно хочется поцеловать, но мы здесь далеко не одни.  А объяснения со Славой мне еще только предстоят.

– Смотли мулька, Лысь плиехал ко мне на день лождения! Клуто, да? – разряжает обстановку Ляся, и не могу не улыбнуться.

– Угу. Приехал. Круто, – кивает девушка растерянно.

– Так, зайчик, – ставлю мелочь на ноги и присаживаюсь на корточки, поднимая зайца, который раза в четыре выше и больше самой хозяйки. – Я же обещал, – подмигиваю на тихое детское “вау”.

– Из Амелики, да?

– Совершенно верно, кнопка, – щелкаю по носу дочурку. – Из Америки.

– Мулька, я пойду Эльзе показу зайтика! – ребенок тут же хватает за лапу и катит по полу следом за собой игрушку. Так как поднять эту плюшевую махину у нее совершенно точно не получилось бы.

Провожаю малышку в пышном серебристом платье взглядом, не в силах стереть улыбку со своего лица, и когда ее окружает толпа других детишек и девушка в костюме, по-видимому, та самая Эльза, поднимаюсь под пристальным взглядом Иланы. Она смотрит и, кажется,  боится, ища во всех моих действиях какой-то подвох, и в то же время довольна. Второе совершенно точно транслируют мне застывшие в ее глазах слезы.

– Привет, – говорю тихо, перехватывая букет роз, что все это время держал в руке, и протягиваю ей. – С праздником, кот… – чуть не ляпнул опрометчивое “котенок”, да вовремя прикусил язык. – С праздником! – вздыхаю и тянусь приобнять и легонько чмокнуть в красную от смущения щечку. Тут же пропадая в аромате ее духов и напрягаясь от прикосновения к моей спине ее горячей ладони, мягкость которой я ощущаю даже через ткань.

Нужно ли говорить, что голод в теле без нее с каждыми днем, да что там, уже и с каждым часов все нарастает и нарастает. А на других после нашей близости в Штатах просто нет ни сил, ни желания смотреть.

– Спасибо и… привет, Леш, – трогает ее губы робкая улыбка, – как ты здесь…? Что ты…? – сыплются вопросы, на которые у меня один ответ:

– Я не мог пропустить такое событие, – смотрю, надеясь, что по моим глазам Лана поймет, насколько серьезные у меня намерения в этот раз.

– Нужно было позвонить…

– Да, извини, что без предупреждения. Решение было принято едва ли не спонтанно, успел только Славе набрать.

– Я… это, мягко говоря, неожиданно, – качает головой Лана. – У тебя же тренировки, игры, сезон скоро.

– Игры начнутся через месяц, а тренироки я вполне могу проводить и здесь.

– Подожди, так ты… – взлетают бровки девушки, – ты надолго? – буквально шепчет на выдохе Лана. – То есть ты… как и что вообще, Рысев...

– Мы поговорим об этом потом, хорошо? – поглядываю ей за спину на приближающегося к нам Славку с предками и всего на мгновение сжимаю в своей ладони ее миниатюрную ладошку. – Нам нужно все обсудить, Лана. И я очень надеюсь, что ты меня выслушаешь, –