– Разве это так важно? – Джозеф Меррик виконт Холбрук рухнул в кресло и принялся созерцать виски в бокале.

Виконт весьма неохотно покинул любимую жену Сидони и дочь, чтобы пообедать с Кэмом и Ричардом.

– Да, черт тебя дери, – огрызнулся Ричард, раздраженный тоном друга.

Он не знал, как объяснить такую реакцию, не раскрывая своих истинных чувств. Всю жизнь Ричард скрывал свою уязвимость под маской холодности и спокойствия. Но каким бы жестким он ни был, друзья обычно видели его насквозь.

Сириус, лежавший на ковре, открыл глаза и поглядел на Ричарда. Тот потрепал его за уши и сделал глоток шерри.

– Ты на взводе, – заметил Кэмерон. – А женщинам нравятся те, кто излучает спокойствие.

– Вот именно, – подхватил Джозеф. – Ты всегда легко завоевывал женщин, Рич. Подумаешь, не заладилось с дочкой викария. Найди себе другую.

Кэмерон, утонувший в третьем кресле, усмехнулся и поглядел на Ричарда понимающим взглядом. У того заныло под ложечкой.

Общество двух лучших друзей и капля алкоголя помогали расслабиться. Ричард не мог больше притворяться равнодушным к судьбе Дженевив Барретт. К тому же ему была нужна поддержка Джозефа. Однако Ричард никак не мог найти нужных слов.

Кэмерон пришел ему на выручку.

– Видишь ли, Джозеф, – сказал он медленно. – Мисс Барретт – особенная женщина для нашего Ричарда. Ее не так просто заменить. И если ты помнишь, ему нужны ее помощь и расположение. – Кэмерон помедлил. – В общем, для нашего Ричарда очень важна именно Дженевив Барретт.

Ричард внезапно ощутил, что краснеет.

– Не преувеличивай, дружище, – проворчал он.

– Разве я преувеличил?

Ричард покрутил бокал в руке.

– Похоже, Дженевив считает, что это я напал на ее отца и перевернул весь дом. – Она обвиняла его и в том, что они были слишком близки в Оксфорде. – Но Дженевив должна знать, что я никогда бы не причинил вред ее семье.

– Мисс Барретт должна это знать? – изумился Джозеф, внезапно проявляя интерес.

Он слышал лишь краткую версию приключений Ричарда в Литтл-Деррике.

– Прелестно, – пробормотал Кэмерон, едва заметно улыбаясь. – Ты хочешь сказать, она узнала в тебе того первого вора? Или поняла, что ты не тот, за кого себя выдаешь?

– Это вряд ли, – покачал головой Ричард. – Если бы это было так, она не замедлила бы бросить мне обвинения в лицо.

– А может, все гораздо проще? – предположил Кэмерон. – Ты липнешь к ней с мужским интересом, а ведь она была добродетельна и чиста. Твое общество смущает и нервирует ее. Отсюда и враждебность.

– Что значит «была добродетельна и чиста»? – возмутился Ричард. – Она и сейчас чиста!

– Вот и славно, – обрадовался Кэмерон. – Я, признаться, опасался, что ты разрушишь репутацию девушки из маленького городка.

Ричард смутился, как школьник перед отчитывающим его учителем. Кэмерон всегда поступал по совести. Да, он не был монахом, но в своих приключениях, в отличие от Ричарда, никогда не задевал чужую честь, предпочитая интрижки с молодыми вдовами. Но Хармзуорт мог биться об заклад, что его друг никогда не желал ни одну женщину так сильно, как он вожделел Дженевив.

– Я не уловил главного, – вмешался Джозеф. – Подвеска украдена или нет?

Сам Холбрук сторонился высшего света и жил довольно уединенно, однако был сведущ в финансах и делал отличные вложения. Даже несмотря на то что Джозеф был незаконнорожденным, его состояние было весьма велико. Он был скорее предпринимателем, чем аристократом, и это устраивало его любимую супругу.

Ричард пожал плечами.

– Дженевив мне не сказала. Вчера после возвращения мы не перемолвились и словом! Но судя по отсутствию паники, драгоценность в безопасном месте. Девушка обставила негодяев. У нее отлично развита логика, полагаю, она нашла прекрасный тайник для подвески Хармзуортов.

– Ого! – Джозеф рассмеялся. – Впервые слышу, как ты хвалишь женский ум.

Ричард вздохнул. Подначки друзей начали его раздражать.

Внезапно Кэмерон поднялся, прошел к бару и налил себе еще бренди.

– Тебе не кажется, что пора все рассказать? – спросил он.

– О чем ты?

Кэмерон в упор смотрел на него.

– Вся твоя авантюра была одной большой ошибкой. Ты так зациклился на этой подвеске, как будто от нее зависит твоя жизнь. Ты – это ты, какой есть. Заполучи ты подвеску, ты не перестанешь быть ублюдком, чтобы ты ни думал по этому поводу.

Ричард так стиснул бокал, что едва не раздавил его. Если бы это предположение высказал любой другой человек, он уже лежал бы на ковре, поврежденный точным хуком в челюсть.

– Подвеска подтверждает право наследования титула. Это семейная реликвия и традиция наследования титула, о которой знает весь высший свет!

– Да, но даже она бессильна отменить тот факт, что сэр Лестер Хармзуорт провел в Санкт-Петербурге шестнадцать месяцев, а не какие-нибудь полгода.

– Осторожнее, – процедил Ричард.

Кэмерон вздохнул.

– Ты просто тратишь свое время зря. Ты прикипел к городку и его жителям, прикипел к семье викария и к девушке, но однажды тебе придется уйти. Только подумай, кто при этом пострадает. Подумай, дружище.

У Ричарда сжалось сердце. Он понимал, что спорит о пустом. Понимал, что его друг прав, но не знал, как поступить. Ричард зашел слишком далеко, и останавливаться было поздно. С того момента, когда он поймал полный ненависти взгляд Дженевив, что-то в нем надломилось. Словно у него украли нечто очень важное, что-то такое, что просто необходимо вернуть. Ричард боялся власти Дженевив над собой. Он не рискнул бы признаться своим друзьям в том, что влип, влип по-настоящему и что внутри него рос доселе неведомый страх. Страх потерять себя – страх потерять Дженевив Барретт.

– Простите, ваша светлость, – с сарказмом произнес Ричард. – Мы все здесь ублюдки, говоря начистоту. И каждый из нас использовал бы любую возможность доказать миру свои права. Так что не стоит называть меня ублюдком, Кэмерон, а то я испорчу твое холеное лицо, невзирая на давнюю дружбу.

Кэмерон только усмехнулся. Он никогда не впадал в ярость. Ричард порой жалел, что не может взорвать этот безупречный фасад спокойствия, раскопать истинную страсть под маской благодушия.

– Меня беспокоит совсем не это, – сказал его друг. – Чем дольше ты ведешь свою игру, тем хуже будут последствия, для тебя, для мистера Барретта, для Дженевив Барретт и даже для меня.

– Мне нужна подвеска, – пробурчал Ричард, остывая.

Джозеф молча переводил взгляд с одного на другого.

– Ты не слишком стремишься получить ее, – заметил Джозеф.

– О, я бы сказал, он вообще ничего не делает, – подтвердил Кэмерон.