хлещет мелким колким дождем. Это все нестрашно. Страшно — говорить на сегодняшнем Заседании Совета. И для того, чтобы сказать то, что она собирается, Айрис не нужна подготовка. Она уже готова. Все обдумала, все решила. И чем меньше времени — свободного времени — останется у нее на раздумья, тем лучше.

— Ты сегодня задержалась, Малышка. Хотя все показатели в норме.

— Знаю, Хлопотунья, ты все еще контролируешь меня.

— Я действую согласно Инструкции.

— И еще не доверяешь ни Серж-Симеону, ни Фрэнку.

— Малышка, ты знаешь, как я отношусь к Разумной Протоплазме.

— Даже обижаться не буду.

— На твое усмотрение. Я не понимаю некорректные определения и действия.

— У… Как же мне трудно с тобой!

— Я доставляю тебе… Приношу тебе вред?

— Забудь! Забудь! Хлопотунья, ты не можешь — по определению — принести мне вред. Я выразилась совершенно некорректно! Прости.

Привычки, выработанные годами, никуда не деваются. Плохи они или хороши. Но эта привычка — обдумывать все, сказанное Хлопотуньей, — была хорошей, очень хорошей привычкой. Эмоции, новые яркие впечатления, завладевшие ее вниманием, — они не вытеснили, нет — они на какое-то время «закрыли», отогнали в тень то, что воспитывалось, пестовалось годами. Айрис, наконец, смогла, как говорил Папа, сложить два и два.

— Эти, твои гости… — Называть Членов Совета протоплазмой, пусть и высокоорганизованной, разумной, Айрис Хлопотунье запретила. Вот ВИСМРа и находила «эквиваленты», — начали приходить.

Айрис и сама уже слышала тихое «воркование» Двери.

— Все, как ты приказываешь, — столы, угощение готовы, — предвосхищая вопросы Айрис, добавила Хлопотунья.

— Прекрасно. Спасибо. Приведу себя в порядок.

— Что случилось, Малышка?

С некоторых пор, точнее, с момента высадки на Терре, Хлопотунья начала задавать прямые вопросы.

Пульс учащен, давление повышено, все показатели нестабильны.

— Немного волнуюсь. Хочу сегодня выступить.

— Ты умеешь хорошо формулировать, Малышка. Лучше тебя им не сказать.

Эх, Хлопотунья, дело не в том, как сказать. Главное — как воспримут сказанное.

— Спасибо, Хлопотунья. Твоя поддержка очень важна.

Умыться, привести себя в порядок, переодеться не заняло много времени. Костюм — темно-синяя, в мелкую складку, длинная, по щиколотку, юбка и белоснежная блуза с застегнутым старинной — Маминой — камеей воротником — Айрис приготовила еще несколько дней назад. Сразу же, как только поняла, решила, что и как станет говорить, кого порекомендует. Впервые в жизни она надевает вещь, принадлежавшую Маме. Единственное, что та взяла с собой в Экспедицию. Как жаль, что я была слишком мала, а Мама строга и замкнута, — я ничего не знаю об истории этой реликвии, об истории Семьи, не впервые подумала Айрис, оглядывая себя в зеркале. Надеюсь, ты принесешь мне удачу — погладила теплеющий под ее пальцами старинный камень.

— К порядку! — Командор Аба выразительно посмотрел — он даже развернулся всем телом к постоянно прибегающему последним Эрину.

— Сегодня у нас особое Заседание, коллеги.

Обычно не спускающая ему неточностей или фамильярности, Тереза на этот раз промолчала.

— Неделю назад мы договорились выслушать Айрис. Если нет возражений, дополнений, какой-нибудь, как это у нас бывает, внезапно «озарившей» идеи? — Командор обвел присутствующих взглядом.

«Хорошо, что мы не его рейнджеры», — подумала — наверняка, как и остальные — Айрис.

— Тогда начнем. Вам слово.

Примечания

1

В.А. Моцарт. Лакримоза.

2

В.А. Моцарт