линиями и процентами загрузки. Когда наконец высветилась долгожданная сотня, Вера нетерпеливо ткнула в виртуальную папку. Внутри был всего-навсего один видеофайл. Она нажала на кнопку «воспроизвести». Вместо трехмерной голограммы запустился обычный видеоролик. В центре стояла Сати в белом медицинском кителе. Под глазами залегли темные круги, а кожа казалась зеленоватой.

«Эксперимент номер сто двадцать два. К счастью, последний. То, к чему я так долго шла, свершилось. Я уговорила руководство окончательно свернуть программу. Но у последнего подопытного экземпляра проявились уникальные способности. Я еле успела замести следы, чтобы ребенка не нашли».

Вера быстро заморгала, пытаясь сконцентрироваться. Определить, когда сняли видео, было невозможно. Сати, за исключением явных признаков усталости, выглядела точно так же, как и всегда, кроме того дня, когда они последний раз виделись. Но Сати никогда не занималась наукой. Откуда на ней медицинский китель? И про какую программу она говорит? Уж точно не про ПЭЦ, ведь он существует до сих пор.

«Удивительно, что после стольких попыток скрещивание сработало. Это первый подопытный экземпляр, который выжил. Я не верила, что Мирославе удастся так органично переписать ДНК, увеличив геном и заменив некоторые его части. Но факт остается фактом – объект превосходит все самые смелые ожидания. Мне даже в голову не приходило, что такого эффекта можно добиться не только у животных, но и у людей. Должна отдать Мирославе должное – по части совмещения несовместимого она превзошла саму себя».

Сати, несмотря на восхищение результатом работы, с явным пренебрежением, кривя губы, говорила о Мирославе. Картинка размылась. Кто-то навел фокус на задний план. Там на белом кафельном полу сидела девочка лет двух. Одной рукой она играла с заляпанными красными пятнами куклами. Кисть второй руки отсутствовала, но культя была совсем свежей, толком не сформировавшейся, будто кто-то только-только отрубил ее. Вера почувствовала приступ тошноты.

«Мне нужно что-то придумать, чтобы скрыть генный дефект ребенка. Может, гормональное подавление определенных генов? Надо попробовать. Думаю, мне удастся обмануть Мирославу после такого количества неудач. Если же она доберется до ребенка, все мои усилия канут в лету. Я не позволю, чтобы она вышла из этого поединка победительницей», – продолжила Сати за кадром.

Спустя несколько секунд что-то стало происходить. Девочка отвлеклась от игрушек и нервно заерзала. Личико скривилось то ли от боли, то ли страха. Она подняла культю, выставляя ее на обозрение. Сначала выросли косточки, затем они покрылись сосудами и мышцами, а следом и кожей, сформировалась ладошка, потом крохотные пальчики, как у новорожденного. Они стали стремительно расти, пока в считаные минуты не достигли естественных размеров. Вера не могла поверить своим глазам, когда девочка сжала новую полноценную руку в кулачок.

И все это было бы терпимо, если бы темноволосая девочка на белом кафельном полу в окружении окровавленных игрушек не была Верой.

Глава 10

Желчь жгла горло. Желудок болезненно сжался. Мир накренился и поплыл перед глазами. Вера вскочила и на нетвердых ногах бросилась в ванную комнату, одной рукой зажав рот, второй открывая дверь и откидывая крышку унитаза. Упав на колени, она больно стукнулась об пол, но не обратила на это внимания и согнулась над унитазом. Спазм прошелся со дна живота до горла. Роскошный ужин вырвался наружу. В нос ударил мерзкий запах. В глазах защипало от выступивших слез. Вера спустила воду и дрожащей ладонью вытерла губы. Казалось, сердце прекратило гонять кровь по венам. Стало смертельно холодно. Одеревеневшими пальцами Вера схватилась за край раковины и поднялась. Умылась и прополоскала рот. Подняла глаза на свое отражение в зеркале. На гладкой поверхности виднелись разводы от ее пальцев, которые она оставила полчаса назад, ужасаясь каким-то пустякам. Аарон, чувства, Макс, поцелуи…

Больше ничего не имело значения, кроме того факта, что годами Сати скрывала от нее правду. Даже заново сформировавшаяся кисть руки показалась не таким уж и важным открытием, ведь она уже видела, как у нее выросла новая кожа. Это было поразительно, невероятно и не шло ни в какое сравнение с медленной регенерацией Вечных в случае каких-то телесных повреждений. Но именно предательство Сати, называвшей ее кызым, разбило сердце.

Вера считала Сати своей спасительницей, человеком, подарившим ей шанс на лучшее будущее. Ей она изливала душу, у нее просила совета. Вера криво улыбнулась своему отражению в зеркале. Чудовищный спектакль, в котором Вере была отведена роль эксперимента номер сто двадцать два. Святая Вечность, хорошо, что на видео не засняли тот момент, как ребенок лишился руки. Нет, не ребенок. Вера. И если это сделала Сати… Об этом думать было невыносимо.

Вера судорожно всхлипнула. Ей часто снились кошмары. Кровавые и жестокие. Во снах ей причиняли боль. Вера часто просыпалась от этих неясных видений, но думала, что они как-то связаны с новостями или рассказами воспитателей. Справляться с кошмарами давалось проще, когда рядом кто-то был. Наверное, именно поэтому она любила детское отделение – там она никогда не оставалась одна. Мысль об этом принесла приятное успокоение, которое уже в следующий момент разбилось вдребезги. Там, в детском отделении, она видела кафельные стены и полы. Похоже, в том же самом уголке, где Лева проводил свои опыты, экспериментировала и Сати. Над Верой… Желудок рефлекторно сжался, Вера скорчилась над раковиной, но внутри не осталось ничего, кроме боли и отвращения.

Сати привозила детей в Первый экспериментальный центр со дня его основания. Вера всегда предполагала, что речь идет об отборе и воспитании одаренных. Но что, если все было иначе? Вера прокрутила еще раз видео, но остановила его до момента, когда камера сфокусировалась на ребенке. Сати упомянула Мирославу и специально вызванную мутацию. Вряд ли во всем мире существовала еще одна Мирослава, кроме той, которая создала сыворотку жизни. Но как она была связана с детьми? С ПЭЦ? С Верой?!

Кровь в ушах зашумела. Вера прикрыла глаза и надавила на них подушечками пальцев. Интересно, если у нее может отрасти кисть руки, могут ли вырасти новые глаза?

Вера надавила сильнее. Перед глазами засверкали вспышки, их пронзила острая боль. «Стоит заснять на видео», – саркастично подумала она и ужаснулась. Вера резко отдернула руки и посмотрела на свое отражение. Глаза покраснели, но остались целы.

На ватных ногах она добралась до кровати, села на краешек и, нажав на коммуникатор, еще раз запустила видео в надежде найти ответ на главный вопрос – чего именно хотела добиться Сати?

Экран засветился. Говоря про Веру, Сати использовала слова ребенок, объект и подопытная. Никакой личной