пол, который быстро приближался. Это вновь напомнило ему о падении Чикиты. – Если… Не говори ему про наркоту. Ни слова.

– Я не понимаю. – Джонатан всегда честно признавался, если ему что-то было непонятно. На Лейк-стрит он притормозил на красный. Машину слегка занесло, и он снова коснулся ноги Ямайки.

Боже всемогущий.

– Крузу пришлось сбросить два кирпича, которыми его снабдил Баухаус, – объяснила Ямайка.

– Кирпичи. – Джонатан подумал о настоящих кирпичах. Как те, из которых построен Кенилворт Армс. Или дом Баша. Кстати, он оставил Башу копию ключей от квартиры 207, на случай «бытовой ссоры» с Камелой. «Бытовая ссора» на языке полиции означает боксерский поединок сожителей.

– Он положил их в мешок для мусора и выбросил в вентиляционную шахту. Если облава не подстроена Баухаусом, то Круз скажет ему, что смыл всё в унитаз. А мы достанем это дерьмо и продадим. Или попридержим у себя. Там товара на девяносто штук. Баухаус спишет расходы на риски, сопровождающие подобный бизнес.

– Разделим. На три части. – Круз попытался снова улыбнуться и посмотрел на Джонатана. – Выходит по 29–30 штук. На каждого. – Он уже обдумывал, как отправить товар Рози, чтобы он отмыл его за пределами штата.

– Кроме того, Баухаус должен щедро отблагодарить Джонатана за роль троянского коня, – улыбнулась Ямайка.

Круз понятия не имел, что такое троянский конь, но кивнул, насколько позволяла больная шея.

– Эммм… Слушайте, ребята. – Джонатан не сводил глаз с непредсказуемой заснеженной дороги. – Не думаю, что из меня получится хороший наркоторговец. Честно. Если вам без разницы, я просто получу то, что мне причитается, у Баухауса. А вы можете забрать остальное.

– Я попросила Баухауса, чтобы он дал ему тысячу, не меньше, – сказала Ямайка Крузу. – Джонатан классный. Слишком боится копов, но классный. Не дави на него. Он и так оказал тебе услугу.

– Предложение еще на столе. – Рози часто говорил Крузу, как важно демонстрировать свою добрую волю. Это значило оказывать разовые услуги максимальному количеству людей. Концепция не нова для всех, кто смотрел «Крестного отца». Не стоит напрягаться. Пачка купюр обычно творит чудеса.

Она чуть не ткнула его локтем между ребер, но потом поняла, что на теле и так живого места не осталось.

– Не дави на него. Он и так слишком нервный. – Судя по тону, дискомфорт Джонатана казался ей очаровательным.

Круз застонал от боли.

– Кажется, тот мужлан выбил мне плечо. – После Баухауса надо бы съездить к доктору. Он кратко описал драку в обезьяннике. В пересказе она не казалась очень зрелищной. – Мне страшно на себя в зеркало смотреть.

– Да, в ближайшее время вряд ли кто-то захочет сесть тебе на лицо. – Он испепелил ее взглядом. – Шучу, Круз.

Воображение Джонатана представило себе все плюсы, если он согласится взять тридцать тысяч долларов, не облагаемых налогом, наличными. В своих пьянящих мечтах он мог бы купить машину и уехать из этой преисподней, исчезнуть, как Гарри Гудини. Сбежать туда, где его никто не знал… и по новой начать портить себе жизнь. Замарать чистый лист. Или придерживаться сценария, который он выбрал, когда снял трубку телефона-автомата и набрал ВЕЗУНЧИК. Можно стереть с листа все каракули, сделать его снова чистым и написать что-то новое, имеющее смысл. Второй вариант нравился ему больше.

– Поверни здесь налево, до указателя, – сказала Ямайка.

– Хвоста нет? – спросил Круз.

Ямайка посмотрела назад.

– Никого. Возможно, они не знают, что это наш пикап.

Джонатану даже в голову не пришло, что за ними может кто-то следить. А ведь они подозреваемые, или еще хуже.

Мысль о том, что его прозаическая жизнь из убогой мыльной оперы превратилась в гламурный шпионский триллер, приятно взволновала все существо Джонатана. За исключением желудка, который грозил исторгнуть содержимое. Остальные части тела были просто в восторге. Его могли застрелить. Его могли арестовать. Копы или этот громила из камеры Круза могли избить его до полусмерти… а может, и оба варианта. Он мог оказаться на дне озера Мичиган в бетонных мокасинах на ногах. Баш ни за что в это не поверит.

Но ему пришлось заткнуться и повернуть на темную подъездную дорожку к дому Баухауса, что он и сделал не задумываясь.

Шестнадцать

Баухаус был одет словно турецкий паша. Но Джонатану он больше напоминал толстого колдуна, восседающего над ковеном малолетних ведьмочек. Тематическая вечеринка в цирке уродов. Воздух был насыщен густым дымом благовоний с ароматом пачули – запах мигрени.

Джонатан таращился во все глаза: на богатые китайские шторы цвета крови, ослепляющий неоновый свет, зеркальную стену и огромные окна, систему безопасности, спроектированную под кайфом.

Шпионский триллер, без сомнения.

– Что стряслось, молодой рыцарь? – обратился Баухаус к Крузу. – Забыл наше тхэквондо? Заснул во время урока? Похоже, Кинг-Конг протер тобой свой бонг.

Это вызвало смешки у его паствы. Чари восседала на барном табурете словно тихуанский будда и грела свою задницу у очага. Она была одета в эфемерное ничто, редкие лобковые волосы открыты взору окружающих. На барной столешнице из оникса лежали ложки, коктейльные трубочки и куча наркоты. Не надо быть гением, чтобы понять, что она обдолбана в хлам.

Круз ожидал увидеть Кристал в бессознательном состоянии на полу кухни, но та сидела на диване, поглощая чипсы со вкусом сметаны и лука, и таращилась на большой видеоэкран. Ее рот громко жевал, словно шредер, а глаза не мигали. Она смотрела фильмы из серии «Пятница, 13-е», на быстрой перемотке и жалобно ныла при виде расчлененных похотливых подростков. Круз понял, что она озвучивала происходящее, тоже на быстрой перемотке. И-и-и скри-и-ип а-а-а-а хрясь…

Крузу пришлось сесть. Комната плыла у него перед глазами.

– Слушай, – сказал он Баухаусу, – я чертовски устал. Мне нужен врач. Я хочу принять ванну и нормально поесть. Мне нужно выпить аспирин, пентазоцин и принять дозу кокаина, чтобы прочистить голову.

– Сперва расскажи мне о вечеринке, на которую нагрянула полиция, – сказал Баухаус. – Можешь привести себя в порядок здесь. – От свечи на барной стойке он прикурил сигарету с кокаиновой пастой в мундштуке из резного черного дерева и затянулся несколько раз. Она воняла плесенью.

– Приехали копы на пяти машинах – ты всучил мне два кирпича. Мне пришлось смыть их в унитаз. До грамма. Даже упаковку.

Баухаус нахмурился. У него был вид человека, который бросил в мусорную корзину скомканный лист бумаги и промазал. Ноль очков.

– Черт. Ничего не осталось?

– Прости. Копы из кожи вон лезут, чтобы связать меня с тобой. Они нашли пейджер.

– А пушку они нашли?

– Она была в квартире, когда меня увели. Я туда еще не возвращался. Приехал