К счастью, трупика нигде не было. Джонатан успокоился. Они заснули на удивление быстро.

Ямайка вздохнула и придвинулась ближе, прижимаясь задницей к его животу. Она тянулась к его теплу, как растение тянется к свету. Ему с трудом удавалось оставаться в сознании. Он почувствовал, что ширинка джинсов еле сдерживает героическую эрекцию. Пришлось встать, чтобы отлить.

Ванная комната стала холодной и влажной, и он почувствовал, как двигается воздух, когда дергал за цепочку выключателя над раковиной.

Душевая занавеска слабо покачивалась. Не от дуновения ветра, а скорее от чьего-то дыхания. Он отодвинул ее в сторону и обнаружил, что картон слегка отстает от рамы. Верхний край был согнут, словно кто-то ударил его снаружи. Он в недоумении размышлял над этим. Глаза болели от света лампочки – слишком рано для этого дерьма. Он потянулся и надавил на картон. Тот сопротивлялся. Он надавил сильнее и плотно прижал его к раме – безрезультатно. С остывшего пола собрал остатки коричневой грязи, которую пытался слизать кот. Она высохла, стала вязкой и напомнила желчную рвоту или горячий костный мозг или любую другую мерзость.

Он помыл руки. С трудом оттер липкую грязь. После того как в сливном отверстии забулькала вода, ему показалось, что он снова услышал сердцебиение здания. Бум-ча-ча. Потом кто-то слил воду в туалете наверху, и призрачный звук опять прекратился.

Прохладный воздух пах сероводородом. Он осторожно согнул картон и надавил. Тот плотно вошел в оконную раму.

Джонатан решил заехать в «Рапид О’Графикс», когда закончит дела в полицейском участке. У Капры было все, что угодно. А он хотел одолжить один из больших шестивольтовых фонарей, которые лежали на полке в гараже. Вентиляционная шахта воняла, словно какое-то чешуйчатое создание было наполовину съедено, а потом брошено догнивать в смеси ледяных нечистот и утонувшей фауны. Может, ему удастся найти физическое подтверждение своей теории и подать жалобу управляющему. Пока он был доволен тем, что провисший потолок не прорвался и не залил его жидким дерьмом.

Завтра, напомнил он себе. Завтра уже наступило.

На улице было светло. По-прежнему шел снег с дождем. Над сугробами завивался пар. Густой туман поднимался клубами, словно пудра. Паровой воздухонагреватель в квартире 207 трудился на полную, но из него выходила лишь тонкая струйка теплого воздуха. Хвала богам за электронагреватель Баша!

Завтра надо попросить у него пикап еще раз. Вернее, сегодня.

Джонатан открыл кран в раковине, подождал, пока вода нагреется, и сполоснул лицо, вымыл глазную слизь из уголков глаз. Полная ванна таинственной диареи, потом – копы, потом вернулся кот, весь в крови. Пропал ребенок, произошла облава. И он стоит тут, проспав всего сорок пять минут. А менее чем в пяти метрах от него спит шлюха, на одолженной раскладушке и одолженных простынях, впитавшая в себя целую банку спермы других мужчин за одну ночь. Он попытался представить себе лицо Аманды, которое возвышалось над его отражением в зеркале и говорило…

Только посмотри на себя. Наконец чего-то добился. Начал обустраивать свою жизнь. Только посмотри на себя. Малыш, ты настолько в дерьме, что даже не знаешь, что ты в дерьме.

– Пошла к черту, – сказал он зеркалу. Его края были покрыты пятнами в тех местах, где серебряный слой намок, а затем покрылся плесенью и отвалился, словно толстые шрамы на роговице.

– Боже, ты совсем замерз, – сказала Ямайка, когда он вернулся в постель. Она прижалась к нему, взяла его руку и прислонила окоченевшие пальцы к своей груди, рядом с сердцем. Он почувствовал ее ритм, сначала бешеный, затем расслабленный – когда она снова уснула. Чувствовал ее сердцебиение и не слышал другого. Представил себе, что он снова с Амандой, она ласково касается его и волшебным образом все вернулось на круги своя. Он лгал себе и вскоре погрузился в глубокий сон.

* * *

За Круза надо было расписаться.

Пусть обстоятельства и занятные, но Джонатан нервничал, а поддержать его было некому. Ямайка не хотела еще раз переступать порог оквудского полицейского участка, Джонатан же осознал, что не был в подобных местах. Он даже ни разу не звонил в полицию, а теперь посетит ее ярко освещенное логово. Все его общение с копами сводилось к двум (он их подсчитал) штрафам за превышение скорости. И к сериалам. Большинство сведений оказались ошибочными.

Блузка Ямайки была несвежей, поэтому Джонатан одолжил ей футболку с надписью «Overkill» [47] и шарф, чтобы она надела их под пальто. Она объяснила, куда ехать, и они направились в центр города по шоссе Эйзенхауэра. Ему приказали объехать квартал, после чего Ямайка вошла в здание из коричневого камня, на углу улиц Ван Бюрен и Уэллс. Десять минут спустя она вышла с залогом для Круза в сумке.

Возле ярко освещенного оквудского полицейского участка находилась большая парковка. Парковочные места и дорожки очищены от снега. Тротуары щедро посыпаны солью и химикатами, словно пармезаном. Гранулы хрустели под ногами.

Джонатан обратил внимание на тяжелые стеклянные двери, камеры слежения и информационные стенды. Флаеры чествовали офицеров, а также сообщали о специально организованных публичных мероприятиях. Скамейки в комнате ожидания были неудобные. В углу стояла крутящаяся стойка с буклетами. СКАЖИ НЕТ НАРКОТИКАМ. ДЕСЯТЬ СПОСОБОВ ПРЕДОТВРАТИТЬ КРАЖУ СО ВЗЛОМОМ. ИЗНАСИЛОВАНИЕ – ВСЕГО ЛИШЬ СЛОВО, НЕ МОЛЧИ. В центре помещения стоял полукруглый стол, похожий на тронный помост марсианского монарха. Его столешница была покрыта пластиком тошнотворного оранжевого цвета, как прилавок в Макдональдсе. Внутри – всевозможные странные полицейские кнопки, телефоны и консоли. За столом находилось окно размером 2,5 на 1,5 метра. Болезненный оттенок вставленного в него стекла выдавал одностороннее зеркало. В отражении Джонатан видел себя, стоящего у стола и не понимающего, что делать.

Он огляделся. Ни души, не считая его самого и телефонов-автоматов. Джонатан не сомневался, что в помещении есть скрытый переключатель, который заковывает людей в наручники.

Прозвучал гудок, и большая дверь за помостом открылась. Напротив, в кирпичной стене, была точно такая же дверь. Обе с алюминиевыми ручками, напомнившими Джонатану двери аудиторий в колледже. На уровне глаз в двери были вмонтированы окошки из ударопрочного стекла, усиленного металлической сеткой.

– Вы что-то хотели? – спросил офицер в форме, сантиметров на семнадцать ниже Джонатана. У него была лысина, уравновешенная длинными усами, закрученными кверху. Вокруг карих, как у лабрадора, глаз виднелись красные круги. И эти глаза говорили, что их обладатель – не сторонник пустой болтовни. Фамилия на бейдже – МЭЛЛОРИ. Но Джонатан прочитал ее слишком поздно и нарек полицейского копом-собакой.

Джонатану казалось, что его передатчики посылают мысли с задержкой. Вояджер вызывает Джонатана. Он сознательно удалил команду «эм»