– Более чем, – скривилась я. – Думаю, Олегпришел бы в восторг, услышав твою пламенную речь. И что теперь? Позволитьубийце разгуливать на свободе? Забыть о несчастной, погибшей от рук негодяяженщине, чтобы обитатели Флоридоса, Сантири и прочих городков могли и дальшеоблизывать толстосумов?

– Нет, конечно, – вздохнул Роман. – Но нельзядействовать напролом, переть танком по розам. Необходима крайняя деликатность.Анализ ДНК мы сделаем, но он займет не один час. Мне не позволят поднятьшумиху, за излишнюю ретивость я могу потерять работу. А Флоридос и Сантири –два города, где я на своем месте.

– Давай помогу тебе, а? – зашептала я. –Являюсь частным лицом, писательницей. Какие ко мне претензии? Я оченьосторожна, знаю основные полицейские правила и никогда не стану их нарушать. Ктому же глуповатая, любопытная бабенка не вызывает подозрений. Я всегда смогуобъяснить свой интерес крайне просто: эта история ляжет в основу моего новогодетектива, вот я и набираю материал.

– Кхм… – задумчиво хмыкнул из себя Роман.

– Тебе бы Эмма никогда не рассказала про свойсон и сомнения, а с Ариной Виоловой поделилась, – выдвинула я решающийаргумент. – Думаю, и горничная Феба будет более откровенна с обычной женщиной,чем с полицией.

– Ладно, – согласился Роман, – ты права. Мнепонадобится…

– …спецсотрудник, – завершила я. – Я ощущаюсвою ответственность за то, что случилось с Эммой-Софьей, и прямо завтра начнуработать.

– На меня не ссылаться! – предупредил Роман. –Но в случае чего – звони.

– Диктуй номер телефона, – приказала я. –Считай, что получил агента без прикрытия.

Утром Раиса принесла завтрак и, обнаружив меняодетой, не сумела скрыть удивления:

– Мадам Виола? Вы уже встали?

– Мне посоветовали съездить на экскурсию, –лихо соврала я, – осмотреть развалины храма.

– Замечательная идея, – дипломатично кивнула«волшебная палочка». – Желаете взять с собой термос с кофе?

– Наверное, на дороге найдется трактир, –отмахнулась я.

– И все же, простите за назойливость, –продолжила Раиса, – лучше взять кофе и немного сухого печенья. Впрочем, еслиприкажете, я поставлю в машину холодильник и снабжу вас бутербродами. Несоветую вам питаться в неизвестных местах, тем более в тех точках, где хозяеваобслуживают поток туристов.

– Ладно, – согласилась я, – кладите еду итермос, вот вам ключи от «Мерседеса».

Когда я села за руль, на заднем сиденьеобнаружилась сумка-холодильник, набитая съестными припасами, и небольшаякорзиночка для Лео. Внизу стоял яркий пакет, я заглянула в него и улыбнулась.Раиса запаслива, как белочка, подумала даже о котопсе – положила пакетик ссухим кормом, бутылочку питьевой воды без газа, бумажные полотенца и двемисочки. Одним словом, и Лео был снаряжен в дорогу наилучшим образом. Похоже,Раиса и впрямь обожает животных.

В центральной клинике Сантири я очутиласьчерез полчаса. Подошла к рецепшен и спросила у симпатичной толстушки в беломхалате:

– Вы говорите по-русски?

– Да, – кивнула девушка.

– Вчера поздно вечером, скорее даже ночью,сюда из Флоридоса привезли молодую женщину, Фебу. В какой палате она лежит?

– Фамилия? – спросила администратор, взявмышку.

– Увы, не знаю. Феба служит у меня на виллегорничной, родственников у девушки нет, поэтому я пришла ее навестить, –вдохновенно врала я. – Посмотрите в компьютере, навряд ли было много вызовов воФлоридос.

– Как ни странно, целых два, – отметилатолстушка, – но в одном случае больной – мужчина. Да, есть Феба Казирис. Палататриста девять, температура нормальная, состояние удовлетворительное, назначенана выписку после обеда.

– Отлично, – кивнула я и пошла к лифту.

Комната, которую занимала Феба, с трудом моглабыть названа палатой, скорее уж купе поезда. В крохотное узкое пространствоедва влезли никелированная кровать, тумбочка и один стул. Когда я открыладверь, домработница лежала поверх одеяла с журналом в руках.

– Доброе утро, – сказала я по-русски, помня,что мать девушки – моя соотечественница. – Меня зовут Виола. Ты Феба?

– Да, – чуть испуганно ответила горничная. – Ачто?

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать, а что?

– Давно работаешь у Эммы?

– Три месяца, а что?

– Скажи, твоя хозяйка в последнее время сильнонервничала?

– Вы из полиции? – садясь на постели,поинтересовалась Феба.

– Нет, я подруга Эммы и хочу знать, как онапровела вчерашний день.

– Хозяйка застрелилась, – поежилась Феба, – изпистолета.

– Давай по порядку, – попросила я. – Вспомни,какой была Эмма в те месяцы, что ты у нее служила.

– Нормальная хозяйка, – прошептала Феба, –особо ко мне не придиралась. А то знаете, какие встречаются? С белым платочкомпо дому ходят, проверяют, сколько пыли на мебели.

– Эмма не такая?

– Нет.

– А ее характер? Она закатывала истерики,орала на тебя?

– Вы ж ее подруга, – неожиданно огрызнуласьФеба, – сами знать должны.

– Со мной Эмма не стала бы вести себя так, какс тобой, верно?

Феба кивнула.

– Впрочем, если хочешь, чтобы вместо меняявилась полиция и устроила официальный допрос, то, пожалуйста, я могу уйти, –заявила я.

– Простите, – пролепетала Феба. – Очень уж яиспугалась! Ужасно! Как увидела… Ой-ой!

– Эмма тебя ругала? – быстро перевела я беседув нужное русло.

– Бывало.

– Часто?

– Ну… как получалось.

– И за что?

– Чашку разбила, серебряную сахарницупроволочной губкой потерла, кашемировый свитер в машине высушила, и он стал насобачку мал, дубовый паркет дезинфекцией помыла, – перечислила свои прегрешенияФеба.

– Похоже, у Эммы был ангельский характер, –усмехнулась я, – у меня бы ты не задержалась уже на стадии сахарницы.

Феба обиженно заморгала: