– Она находилась в тяжелой депрессии, – пожалплечами Роман. – Здесь все знали, что Эмма инвалид. Поспелова жила обособленно,на местные тусовки не ходила, по магазинам тоже. Всякие там СПА, прогулки накатерах, вечеринки – все мимо. Только не подумай, что она была изгоем, которогосторонились. Нет, Эмму жалели, сначала присылали ей приглашения, но она никогдаих не принимала. Кстати, Поспелова первой из русских поселилась во Флоридосе.Прояви она хоть малую долю интереса к местному обществу, могла бы играть в немзаметную роль. Но Эмма предпочла затворничество. Последнее время оназаговаривала о самоубийстве, тому есть свидетели.

– Кто? – одними губами спросила я.

– Горничная, – ответил Роман. – Она гречанка,рождена в смешанном браке, мать русская, отец местный. Девушка слышала, какЭмма плачет по вечерам. Поспеловой следовало обратиться к психотерапевту.Вероятно, ей мог бы помочь и психиатр, выписал бы таблетки. Но Эмма нашладругой выход – она выстрелила себе в лицо.

– Ее убили! – твердо сказала я. –Стопроцентно! Кто-то решил сымитировать добровольный уход Эммы из жизни.

– У тебя есть какие-то сведения, позволяющиесделать такой вывод? – поинтересовался Роман.

– Где тело Эммы? – занервничала я.

В ту же секунду из коридора донесся лязг иледенящий душу скрип.

– Думаю, его сейчас погрузят в спецмашину иотправят в Сантири для вскрытия, – сказал Роман.

– Мне необходимо взглянуть на Поспелову.

– Зачем?

– Надо! Очень! Все потом расскажу в деталях.Но сначала… Пожалуйста! – взмолилась я.

– Ладно, – спокойно согласился Роман. – Нохочу предупредить: зрелище не для слабонервных.

– Я выдержу.

– Хорошо, – кивнул полицейский, встал, открылдверь и резко сказал что-то по-гречески. Потом посмотрел на меня: – Прошу!

Я выползла в коридор, увидела каталку, черныйблестящий мешок, застегнутый на молнию, и двух парней в ярко-синих ветровках.Один из санитаров чуть приоткрыл застежку.

Я едва не заорала от ужаса – вместо лица былакровавая маска. Платок, которым Эмма повязывала голову, чуть сбился набок, очкиотсутствовали.

– Ну? – поинтересовался Роман. – Все?

– А где ее очки? – прошептала я, борясь стошнотой. – Они целы?

– Да, найдены под диваном в самом углу, устены, и приобщены к уликам, – пояснил полицейский. – Теперь ты должнарассказать мне…

– Вели санитару расстегнуть пакет до конца,мне необходимо взглянуть на ступню Эммы, – выдавила я из себя.

Роман поднял брови, потом отдал распоряжениепарню. Молния медленно поползла вниз. Обнажилась верхняя часть туловища, тожезалитая кровью, потом показались руки, которые кто-то аккуратно сложил нагруди. Я вздрогнула, кисти были белыми-белыми, а вот ногти сверкали алым лаком,и создавалось впечатление, будто женщина покрасила их своей кровью. Ногискрывали шелковые шаровары с резинками на щиколотках и белые носочки.

– Представляю, как она мучилась, учась послебольницы ходить заново, – неожиданно вздохнул Роман.

– Пусть снимут носок, – ткнула я пальцем вногу Эммы.

Услышав новый приказ Романа, парень натянулрезиновые перчатки и аккуратно стащил носок.

– У нее шесть пальцев, – с изумлениемконстатировал Роман. – Эмма Поспелова имела весьма оригинальную примету.

– Это не Поспелова, – прошептала я, – тывидишь перед собой Софью Калистидас.

Глаза Романа превратились в щелочки.

– Кого?

– Дочь Константина Калистидаса, того самого,который умер только что в тюрьме. Чиновника, обвиненного во взятках. Неужели тыне смотрел сегодня телевизор? Один из ваших каналов показывал исповедь АрисаАндропулоса…

– Ее сегодня транслировали все каналы, –перебил меня Роман. – И газеты писали, и радио говорило. Только про Калистидасаи Андрополуса и судачат. Но подожди! Если это Софья, то где Эмма?

– Думаю, ее прах находится в урне,захороненной в семейном склепе Калистидасов, – ощущая сильное головокружение,ответила я.

– Просто невероятно, – протянул Роман.

– Сейчас попробую объяснить, – пообещала я, –только налей мне воды.

Спустя час Роман потрясенно сказал:

– Твой рассказ звучит фантастично.

– Но это правда! Проведите ДНК-анализ. ТелоКонстантина еще не захоронено, все станет ясно. Эмму… то есть Софью убили!

Роман встал и начал расхаживать по гостиной.

– Муж в шоке, – сказал он внезапно, – емустало плохо. Хорошо, что Феба вернулась и нашла его.

– Ты о чем? – изумилась я, – про какогосупруга толкуешь? И кто такая Феба?

– Горничная, – ответил Роман, – она вечеромуходит в домик, который стоит в саду. Эмма не любила, когда прислуга оставаласьв особняке на ночь. Феба запирала двери, включала фонари и до утра непоказывалась на глаза хозяйке. Сегодня Эмма распорядилась сделать ужин, велелакупить бутылку дорогого шампанского, накрыть стол, а когда Феба, выполнивпоручение, вернулась на кухню, буквально за десять минут до приезда Поспелова,хозяйка приказала горничной:

– Сгоняй в лавку, купи две ароматические свечи– непременно ваниль с корицей. Потом зажги их в моей спальне.

– Романтический ужин… – пробормотала я. –Погоди, она ждала мужа? Антона? Из России?

– Ну да, – кивнул полицейский. – Фебапомчалась к торговцу, но на пороге была остановлена хозяйкой…

Эмма крикнула:

– Не вздумай возвращаться без свечей!

Прислуга испугалась и спросила:

– А вдруг их не будет в магазине?

– Съезди в Сантири, – неожиданно предложилаЭмма, – там они точно есть. Да поторопись, у тебя не более полутора часов. Мысначала поужинаем, поговорим. Давай, ноги в руки, вперед!

Чтобы не рисковать, Феба сразу порулила вСантири, купила свечи, вернулась домой, прошла на кухню, взяла зажигалку и нацыпочках двинулась в хозяйскую спальню. Путь лежал мимо гостиной, из-под дверивырывалась полоска света, и раздавались звуки музыки. Думая, что хозяеванаслаждаются общением с мужем, Феба тихонечко постучала, потом приоткрыла дверьи пробормотала: