– Металл на поясе, – сказал его сопровождающий, указав на металлодетектор «Рапискан».

Ага, уже наезжают.

– Вы, наверное, шутите?

– На поясе, – подхватил еще один тип в черном костюме.

Всех погибших военнослужащих, поступающих в Довер, первым делом доставляли в этот зал. Мертвые тела сканировали, проверяя на неразорвавшиеся боеприпасы, спрятанные самодельные мины и прочие ловушки. Укрепленные стены были способны выдержать взрыв практически любой силы.

– Не упрямься, – сказал первый костюм и указал на пластмассовый ящик рядом с металлодетектором.

Пушкарь выложил в него жетон следователя, ручку, складной нож «Лизермен», плоскогубцы и девятимиллиметровую «беретту». Затем с недовольным видом снял и опустил в ящик свой личный жетон.

Когда он прошел мимо сканера во второй раз, раздался тонкий писк и зажглась зеленая лампочка.

Пушкарь подошел достаточно близко к человеку с заостренным лицом, чтобы увидеть на отвороте его пиджака пятиконечную звезду – Секретная служба.

В Довере много укромных мест, но они выбрали самое укромное.

Агент вручил мастер-сержанту тонкий сотовый телефон – такие в магазинах не продавались.

– Алло? – произнес Пушкарь.

– Ждите, с вами будет говорить президент, – объявил женский голос.

* * *

Вашингтон, округ Колумбия

Отель «Кэпитол Скайлайн» примостился на углу, выходя окнами на стройплощадку на одной улице и приют для бездомных – на другой. Наискосок располагался «Макдоналдс», где Зиг оставил машину.

Две минуты Зиг, окутанный парами жареной картошки, глядел в ветровое стекло на отель, пытаясь выявить наблюдателей.

Чисто. По крайней мере с этой точки.

Не стоит появляться слишком рано. Зиг вытащил телефон и еще раз просмотрел снимки холстов, сделанные в мастерской Нолы. Он почти забыл о них, но теперь гипнотизирующие портреты вновь напомнили о себе. Зиг увеличил снимок с именами на обратной стороне холстов.

Дэниел Сомерс – Монтерей, Калифорния

С-т Дениз Ланнэмен – Кувейт

Поиск в «Гугле» помог быстро установить, что объединяло всех людей на портретах.

– Хм-м-м, – пробормотал Зиг, делая мысленную пометку.

Отложив телефон, он вышел из машины. Новое открытие пока подождет.

Втянув голову в плечи, Зиг пересек улицу и вошел в отель через боковой вход с табличкой «На ночь двери запираются».

Спроектированный архитектором в футуристическом модульном стиле а-ля Майами-Бич 60-х годов, отель «Кэпитол Скайлайн» на старости лет превратился в одно из тех бетонных чудищ, из-за которых жители невзлюбили центр Вашингтона, пока некто из «Studio 54» не отвалил несколько миллионов на новый интерьер и не присвоил объекту ярлык «ретро». И вдруг раз – отель вновь обрел шик.

По правде говоря, фойе в стиле модерн с металлическими креслами, обитыми шоколадного цвета кожей, и модными обоями «ар-деко» было бы уместнее где-нибудь на южном пляже, чем на юго-западе Вашингтона.

– Чем могу помочь? – спросил портье, до неприличия смазливый парень.

– У меня встреча с другом, – сказал Зиг, быстро оглянувшись на сидящую рядом пару мужчин, каждый из которых мог поспорить по части смазливости с портье.

В таком месте Великолепный Цезарь будет выделяться, как дерьмо в аквариуме с золотыми рыбками. Однако старика-то здесь как раз и не было. И в изысканном ресторане тоже. Равно как и в зале со столами для бильярда.

– Никого? – прошептал Дино в трубку, когда Зиг вернулся в фойе.

– Может, его спугнули.

Пока он отвечал, слева открылись раздвижные двери. На улице бурчал на нейтралке двухтонный «Линкольн Континенталь» эпохи восьмидесятых.

– Дино, какая машина была у твоего дедушки?

– Такая же, как у всех дедушек, – верный «Линкольн», а что?

Зиг молча кивнул и направился к машине. Вполне подходящий аксессуар для восьмидесятилетнего иллюзиониста.

Но когда он вышел на улицу, автомобиль сдвинулся с места и медленно покатил прочь. Зиг успел разглядеть водителя – молодую женщину в очках «кошачий глаз» с массивными вставками в мочках ушей – такие ни за что бы не разрешили носить в армии. Значит, просто отставшая от моды хипстерша.

– Такси вызвать? – крикнул парковщик отеля.

– Спасибо, не надо, – ответил Зиг, проводив взглядом скрывшийся в конце улицы «Линкольн».

– Может, нашим челночным?

– Нет, я… – Зиг повернулся к парковщику, долговязому парню с рубцами от угрей.

Парень смотрел на него в упор, вопрос был явно не случайный.

– Надеюсь, вам понравится наш челнок, – повторил парковщик, указав пальцем на маршрутный автобус с яркой алой полосой.

– Да… неплохая мысль, – проговорил Зиг, направляясь к автобусу.

Двери оказались закрытыми. Зиг постучал в окно костяшками пальцев. Никакой реакции. Тогда он надавил на дверцы ладонью, и они сложились внутрь.

Зиг поднялся по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой. Сиденье водителя не занято. Тогда он перевел взгляд на салон и обнаружил в самом последнем ряду пожилого мужчину в светло-коричневой шляпе-трилби.

– Абракадабра, мистер Зигаровски, – произнес Великолепный Цезарь. – Сразу предупреждаю, я делаю это только из-за погибших. Они не заслужили такой участи. Будьте добры, выключите ваш телефон. Вы не поверите, но не все иллюзионисты любят публику.

* * *

Хоумстед, штат Флорида Одиннадцать лет назад

Ноле пятнадцать лет.

Дело было после уроков, в пять вечера. Мисс Сейбл проверяла письменные работы, Нола тихо проклинала угольный карандаш у себя в пальцах.

По учебному плану работа с такими карандашами должна была начаться в рамках углубленного курса лишь со следующего года. Однако мисс Сейбл решила, что Нола уже созрела, и учила ее, как правильно держать угольный карандаш, прямо сейчас.

– Зажми его между большим и указательным пальцами, – объясняла учительница, выставив вперед руку с карандашом – на предплечье мелькнули крохотные вытатуированные инициалы. – Не касайся бумаги краем ладони. Уголь мажется.

Именно это свойство и вынуждало Нолу тихо чертыхаться, подтирая грязные пятна ластиком-клячкой и начиная рисунок снова и снова.

– Вот же мерзость, – прошипела Нола.

– Закончи уже несчастный кувшин, – отреагировала мисс Сейбл, кивнув на зеленовато-голубой, как аквамарин, сосуд для воды в центре стола.

Следующие полчаса учительница и ученица молчали, обе занятые своей работой. Вот уже несколько недель каждый день Нолы заканчивался подобным образом – она делала эскизы, наброски, отрабатывала технику. За это начисляли дополнительные баллы. Для Нолы же – хотя осознала она это лишь много лет спустя – отношения с мисс Сейбл сводились к чистому искусству и взаимному уважению.