Справедливо ли будет обвинить их всех в осознанной слепоте перед реальностью? Конечно же, нет. Те жертвы Стального Хребта, как и многие грядущие, не обесценены или забыты, а, наоборот, с честью становятся памятным стимулятором к восхвалению тех редких моментов счастья. Контраст отныне крайне четкий, и раз уж где‑то там творится беспечный и незаслуженный ужас, то пока та напасть не пришла на порог «Фелисетта», нужно уделить каждую минуту закреплению лучшего в этой жизни, иначе велик трагичный шанс потерять те основы, ради которых им еще предстоит бороться.

А случится это столкновение с ужасной реальностью, вряд ли способной щадить даже самых невинных, уже в обозримом будущем. Но до тех пор даже подготовка плацдарма к войне, не говоря уже о моральной адаптации, будет сопровождаться усилием сохранить то прекрасное, что прямо сейчас расцветает на глазах у Холда.

Как уже не раз было в этой истории, символизм и стечение обстоятельств тесно напоминали о своем симбиозе нашим героям. И вот сейчас часы Холда кричат ему о позабытой задумке, очень простой, наивной и даже сентиментальной, но слишком приятной душе. Будильник выключили, старика посадили в кресло‑каталку, управление которым было поручено ответственным и полным азарта Максиму и Норе. Лилит была оторвана от готовки общего стола, желая устроить первый семейный завтрак на «Фелисетте».

Уже отрабатывая привычку думать об очередной трагедии, Август и Нил прибежали наверх. Но Холд поспешно успокоил их, после чего убедил всех следовать за собой не строгим приказом, а пропитанной теплом просьбой, отчего, как вы могли догадаться, образ старика все больше отходил от известного черствого камня. И вот дверь на улицу открылась, прохладный воздух ударил всем в лицо, но ни костюм, ни запасной воздух взяты не были. Вполне без преград все оказались на улице, наконец‑то узрев то, о чем сам Холд вряд ли бы высказался вслух, если бы не заранее заведенный будильник. Да, все могло быть иначе и сигнал был бы пропущен мимо ушей. Но цепь событий развернула историю в то русло, о котором он даже не мечтал.

Перед глазами нашей семьи происходило самое простое и до того привычное явление – казалось, и определение‑то его более теряется за ненадобностью, но стоит указать, акцентировать внимание – и вместе со всей нашей историей красота рассвета приобретает очень сильный эмоциональный подтекст. Минута, другая – и вот глаза встречаются с яркими лучами солнца, теплота которого будто бы дает свое благословение, окончательно и навсегда оставляя вчерашний день позади. Можно было бы сказать, как много их ждет впереди испытаний, но хочется уловить этот момент единения, далекого от той разобщенности, в которой находились наши герои еще какие‑то сутки назад. Да и, будем честны, работу они проделали большую и очень трудную, не только коснувшись старых тайн, но и добавив «Фелисетту» дополнительных, придав этому одинокому месту предназначение. Этот рассвет стал отправной точкой их совершенно новой и очень судьбоносной для всего мира жизни.