Алексей Певчев: Конечно, прямого «запрета на Высоцкого» в СССР не было. А как его можно было запретить? Разом стереть со всех магнитофонов? Посадить? Советская власть была какой угодно, но не глупой. Любая подобная выходка, моментально привела бы к прижизненной канонизации Высоцкого. И дело тут не в вое, который подняли бы все вражеские голоса и правозащитные организации, а в огромной любви народа, проживающей на территории от Калининграда до Владивостока. Масштаб личности Высоцкого не укладывался ни в какие идеологические рамки и даже нелепым советским чиновникам была понятна вся нелепость этого занятия.

Александр Цуркан: Были среди сотрудников КГБ и хорошие, порядочные люди. Но были и хорошие, сами по себе, вроде бы, люди, но которых вынуждали просто подлость совершить. А были — откровенные мерзавцы и карьеристы. Самый первый платный концерт у Высоцкого состоялся в Самаре: огромный и красивый зал на 700 мест в Доме культуре КГБ. То есть его в спецслужбах знали, ценили и уважали.

Андрей Добрынин: Высоцкий в то время был один из самых богатых людей в России, не будем забывать об этом! Причем это богатство ему заботливо обеспечивала «страшная организация КГБ»: он же порой выступал в таких местах, куда обычному человеку просто войти даже было нельзя. Высоцкого сотрудники КГБ непосредственно привозили на режимные предприятия и увозили оттуда. При этом дозволяя дичайшие нарушения всего финансового законодательства тогдашнего Советского Союза. Из-за которых другой человек лес поехал бы в тайгу валить — сразу же, по первому же эпизоду. Но на все это закрывали глаза.

Ирэна Высоцкая: В те времена очень неглупые ребята работали в руководстве «силовых структур», как сейчас их называют. И спасали Володю не раз от разных надуманных обвинений. Например, генерал-лейтенант МВД Виктор Семенович Папутин, что жил выше дяди Сени несколькими этажами: они очень дружны были! А жена Папутина и тетя Женя, мачеха Володи — тоже дружили. Дядя Сеня рассказывал, что один раз сына поймали на таможне: что-то он пытался вывезти из СССР. И тогда генерал Папутин его буквально спас. Да и потом: дядя Сеня приглашал к себе в гости многих действующих генералов, он вообще любил водить знакомства с высокими чинами! Помню, пригласил в гости нас с мамой, уже после смерти моего папы. Мы приходим — и такие товарищи сидят, с «серьезными» погонами: с женами, без жен. И, помню, слышала такой разговор: «Ты передай своему сыну, чтобы он не особо там…»

Ирэна Высоцкая: Когда мой брат Александр ездил в город Гудауту, в Абхазию, там тоже произошел интересный эпизод. Когда узнали, что приехал двоюродный брат Высоцкого, то собрали огромный стол, пригласили гостей. Пришел даже городской прокурор. Он отозвал Сашку в сторону и говорит: «Ты передай своему брату, что пускай в страну везет все, что хочет, а вот из Союза — пускай не везет больше ничего!» То есть Володю даже здесь прикрывали. Но Володе с Мариной все равно приходилось что-то все время везти: это же был вопрос выживания для ребят, о чем тут говорить!

Александр Комбатов: В начале и середине 80-х годов я мотался по отдаленным гарнизонам и везде «орал Высоцкий» — ну, так выражались в то время. Выражение это не оскорбительное, а доброе — в переводе с военного: «кричал». От себя скажу: предупреждал нас всех: «Надо потихонечку меняться!», необходимо изменить что-то в себе и в стране. Почему Высоцкого полюбили мои сослуживцы, когда — буквально сразу после смерти! — его творчество стало более доступно? Да потому, что он преподносил нашу жизнь в том виде, какая она была на самом деле. Поэтому, считаю, его и не запрещали. Ну не было злости в его творчестве к действительности нашей советской, не было очернительства. А была правда, пусть и с определенной долей юмора, который принимался всеми с улыбкой и уважением. Ну как по Гоголю: «Над кем смеетесь — над собой смеетесь!» Да, в конце 1980-года, когда был в Москве проездом, в метро я не купил с рук у «спекулянта» кассеты с песнями Высоцкого. Но чуть позже все чаще и чаще я слышал его песни: и по радио, и по телевизору. А ведь тогда шли советские — как любят сейчас говорить: «тоталитарные времена». Что якобы были «ужасными» для художников, поэтов, режиссеров. Где, мол, была сплошная цензура и слежка за творческой личностью!

Александр Комбатов: Мое мнение однозначно, о какой-то «тотальной цензуре и творческой несвободе» в СССР говорят лишь неудачники, что «призывали» Запад, зарубежье оценить их якобы гениальное творчество «по достоинству». Считаю, что в их, так сказать, «творческих шедеврах» красной линией всегда проходила ненависть ко всему советскому! У Высоцкого этого точно не было! Хотя в его произведениях было все: и неприукрашенная реальность, и отображение пороков советской действительности. Но главное, присутствовала и гордость за нашу страну: «Шар земной мы толкаем ногами…», или «А наши ребята за ту же зарплату…». Конечно, в офицерской среде Высоцкого любили. Очень за многое: за его Жеглова, за его голос, за исполнение необычное, за добрый юмор, раскрывающий и показывающий нашу действительность. И не только у меня, но и у многих моих коллег-офицеров сложилось такое мнение о Владимире Семеновиче, как о талантливом исполнителе авторских произведений, содержащих реалии того времени. Прорывающиеся в нашу среду его стихи и песни вызывали уважение и улыбку, так как в них излагалась правда жизни, а не черный негатив!