— Не переживай, она всё получит.

— Тогда… Тогда мне ничего не нужно. У меня есть всё, и это меня устраивает.

— Ну и отлично!

Игорь закрыл глаза от резанувшей по ним яркой вспышки, а когда открыл — стоял на вершине холма и наблюдал за тем, как группа людей в армейской одежде грабит стоящую на обочине разбитую Ниву…

Глава семнадцатая. Реальность?

1.

Я шёл по главной улице города, рассматривая стоящие по обеим её сторонам здания и окружающих меня людей. Если вспомнить, что домой я попал впервые за последние три года, то изменений оказалось достаточно много. И фасады обновились, а где-то и они — обновлённые — снова нуждались в починке. И вывески поменялись. Вот здесь, например, был салон сотовой связи, а сейчас за стёклами витрин виднелись столики и стулья, между которыми бегали девушки в белых фартуках и с подносами в руках. Кафе «На лобном месте». Ничего себе название, особенно с учётом того, что город наш относительно новый, и лобного места в нём никогда не было, если верить историкам. Или вон там…

— Извините!

— Ничего особенного! — Я произнёс это на автомате, наклоняясь и поднимая с тротуара серую перчатку. Уронившая её девушка, столкнувшаяся со мной, улыбнулась, и я буквально залип на её глазах. Зелёных, в коричневую крапинку.

— Ничего, — повторила она, — со всяким случается, — и протянула мне руку. Я пожал её, и девушка рассмеялась. — Я хотела перчатку забрать.

— А, да, — я кивнул, чувствуя себя совсем мальчишкой, отпустил её руку, тёплую и такую… уютную, что ли? — Конечно. Вот, — протянул перчатку, звякнувшую небольшой цепочкой-украшением, и в свою очередь произнёс: — Извините!

— Да ничего, — снова повторила она. — Я не тороплюсь.

— О! А давайте тогда, — я посмотрел на витрину, возле которой мы стояли, — выпьем кофе? Или чай? Я всё-таки виноват и хотел бы извиниться не только на словах.

— Ну, не знаю. Я не хожу в кафе с незнакомыми людьми. — Она посмотрела мне в глаза, и я внезапно понял, что откуда-то её знаю и не должен отпускать.

— Меня Александром зовут, а вас… Подождите, я сейчас угадаю! — Я сделал вид, что задумался, а потом выпалил первое, что пришло на ум: — А вас зовут Марта!

— Ого! — Я увидел удивление на её лице и понял, что угадал. Но я не угадывал, я его знал. А она продолжила: — У меня настолько редкое имя, что никто до вас его не угадывал. Мы точно не были знакомы раньше?

Мы сидели в кафе и пили кофе, я — с Прагой, она — с эклерами, и я по-прежнему не понимал, откуда знаю всё, что Марта рассказывает. Знал, что она работает в университете и преподаёт востоковедение, знал, что у неё есть старший брат, с женой которого Марта не очень ладит. Знал, что её родители погибли прошедшей осенью…

— А, кстати, — она посмотрела на часы на запястье и вытащила из сумочки мобильник, — минуту. Надо маме позвонить, она меня ждёт, а я тут с тобой.

Марта набрала номер, а я потрясённо уставился на её рот. Нет, мне не были интересны её губы, то, какие они яркие без помады и насколько притягивают к себе. Я смотрел на то, как он шевелится, но не слышал ни единого слова. Смотрел и не мог поверить в происходящее. Передо мной словно в безумном калейдоскопе проплывали картинки, не останавливаясь, не давая зацепиться хотя бы за одну, но этого и не требовалось. Марта. Я знал её, мы познакомились сегодня. Точнее, не так. Первый раз мы встретились сегодня, столкнулись на улице и разошлись. И только эти глаза остались в моей памяти. Странный мир, странный эффект, словно меня вернули обратно, и ничего из того, что нас свело вместе, не происходило. Кроме этой встречи.

— Марта… — Я взял её за свободную руку и почувствовал, что наши сердца забились в унисон. Буквально услышал этот стук. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… И вспомнились слова «следите за биением сердца». Вот интересно, если я встречу Князя…

Марта отвлеклась от телефонного разговора, переведя взгляд с чашки с кофе на меня, а потом отдёрнула руку и помотала головой, не дав договорить.

— Ты что сделал? Ты зачем это сделал? — Мне показалось, что она готова была вскочить и закричать на меня, но внезапно замолкла, лишь отключила телефон, и её внимательный взгляд упёрся в ещё не до конца заживший порез на моём подбородке. — Это откуда? Его не было.

— Это… — Я провёл пальцами по нему. — Я не согласился работать на Папу. Утром приходил Вадик…

— Да, я помню, ты рассказывал. Но ты же согласился? Или нет? Стой! Если бы ты согласился, мы бы точно встретились, а сейчас… — Она словно бы осела на стуле. Была на полголовы ниже меня, а стала ещё меньше, и я снова сжал обе её руки в своих.

— Послушай, просто послушай меня, хорошо? — Марта подняла на меня глаза, в которых стояли слёзы. — Мы же встретились. Уже. Без Папы, без артефакта, безо всяких странных и страшных приключений. Просто встретились.

— А если…

— Никаких «если». Ты обещала познакомить меня с Толиком, помнишь? А теперь ещё и с родителями просто обязана.

— Нет, подожди, — на этот раз её руки осталась в моих, но сама Марта всё-таки напряглась, — я знаю, что происходит с такими парами, как мы. Они встречаются, проходят через какие-то испытания, а потом, когда всё заканчивается и приходит в норму, расстаются. А у нас ведь ничего не было, если взять во внимание, что мы только что познакомились.

— Ну и кто мешает нам повторить? Только сделать проще и быстрее? И тогда у нас тоже будут приключения, только свои, без Папы, без Игоря, и мы сможем загадать ещё одно — уже другое желание. Мы же знаем, как добраться до камня.

— Ты знаешь, а я помню только, как…

2.

Марта шла, шла, перебиралась через валуны и корни, спотыкалась, один раз упала, испугавшись, что сейчас снова сломает руку, но скала словно бы и не приближалась. Деревья всё так же прикрывали её почти сплошной стеной, а звук воды, стекавшей с вершины, не становился громче, что было бы логично. Пару раз Марта остановилась и оглянулась, но «их» берега давно не было видно, лишь озеро лениво гнало небольшие волны. И только они показывали, что она всё-таки не стоит на месте — единственным, что могло их создавать, был водопад, и чем ближе он становился, тем сильнее становились