Она решила встретиться с Сынхоном, старшим сыном принца Пуёна. Вздернув подбородок, он смотрел, как она подходит. Сорён хотелось усмехнуться, но она подавила это желание. Этот его взгляд сверху вниз будто говорил: «Я тоже унаследовал императорскую кровь». Хотя дело тут было не в принадлежности к голубой крови, а в сокровищах, которые передавались в императорской семье из поколения в поколение. Глаза Сорён вновь загорелись алчным желанием власти.

– Манпасикчок? Тот кусок бамбука, что вручают новому правителю по наследству? Его давно перестали использовать на публичных мероприятиях, предлагаешь мне снова ввести эту традицию?

Прежде чем ответить, Сорён отпила глоток чая.

– Говорят, вы исключены из очереди на престолонаследие. Негоже так сдаваться, надо защищать свое место.

– А какое отношение к этому имеет бамбуковая палка?

– В народе поговаривают, что предатель Ли Рим не мертв. Думаете, он поднял восстание только ради того, чтобы занять трон? – тонко намекнула Сорён.

Поначалу, когда на почту стали приходить странные газеты, она сочла это глупой шуткой. Но потом задумалась и принялась копать. Так она выяснила, что Ли Рим все это время был жив, и попыталась разыскать его уцелевших последователей.

Теперь она знала секрет Манпасикчок. И однажды Ли Рим лично разыскал Сорён.

Его лицо было в точности как на фотографиях в учебниках по истории, совсем не постарел. Не удивительно, что мать Сорён, встретившись с ним в рыбной лавке, приняла его за сына Ли Рима.

Сорён, как и Ли Рим, хранила верность своим алчным желаниям – в этом они были похожи. Сорён сразу поняла его замысел и даже выявила факты, о которых никто не знал. И чтобы подтвердить свои догадки, она даже согласилась перейти в другой мир.

Ли Рим вел себя так, будто делал ей, недостойной, одолжение, но Сорён только посмеялась над ним. Вся сила Ли Рима исходила от ключа, что он держал в руках. Однако не существовало такого закона, по которому только Ли Рим, Гон или члены императорской семьи могли владеть этим ключом. С вопросом во взгляде Сорён смотрела на Сынхона.

– Послушай, премьер-министр Ку. Хотя стой-ка, ты же уже больше не премьер-министр. Так как же тебя называть?

– Зовите меня так, как вам будет удобно.

Очевидно, Сынхон в какой-то степени понял, что к чему. В глазах его появилась искра.

Однако произнес он совершенно другие слова:

– Ты принимаешь меня не за того человека, премьер-министр Ку. Я уважаю Его Величество и верен ему…

В случае сговора ему пришлось бы делиться, а Сынхон уж точно не был намерен что-либо отдавать Сорён. Он встал с места, думая о том, чтобы сразу пойти во дворец и заполучить флейту. Не успел он сделать и шага, как скорчился от боли. Тело подалось вперед, он потерял равновесие и упал на пол. Сорён недовольно скривила лицо. Сынхон не мог подняться, он будто сражался с силой тяжести, пытаясь не растерять честь и достоинство императорской семьи.

Он схватился за ногу и вопил, как сигнализация автомобиля:

– Что со мной происходит? Что с моими ногами? Почему у меня такие ноги?!

– Они изначально были такими. С юных лет, когда вы пытались остановить переворот. Почему вы снова спрашиваете?

– Что за чушь собачья! Мои ноги всю жизнь были в порядке! С чего вдруг им болеть?!

В то же время в голове Сынхона возник новый эпизод из прошлого: в молодости в него стрелял загадочный мужчина. Сынхон точно вспомнил, как он ранил его в бедро.

Задыхаясь, Сынхон продолжал кричать как безумный:

– Что за бред? Откуда это воспоминание?! Тогда все прошло успешно. Меня никто не поймал! Откуда взялся придурок, что пустил в меня пулю, и кто он вообще такой?

Сорён нахмурилась, глядя на Сынхона, бившегося в припадке на полу, после чего быстро встала и ушла.

* * *

Через некоторое время Сорён уже стояла в больнице, в VIP-палате, куда госпитализировали Джиён. Ее срок подходил, ребенок скоро должен был родиться.

– Это не больница, а гостиница какая-то. Нравится тебе новая обеспеченная жизнь?

Джиён удивленно посмотрела на Сорён, которая, едва войдя в палату, сразу начала язвить, но быстро поборола смущение и улыбнулась:

– Давно не виделись, Сорён. Слышала, тебя отстранили от должности.

Всего одна реплика, но Сорён заметила изменившуюся манеру речи Джиён, поэтому бросила на нее подозрительный взгляд. В ответ Джиён предложила Сорён угоститься разнообразными десертами, стоявшими на столе.

– Вот, попробуй что-нибудь из этого. Теперь-то тебе не нужно постоянно держать себя в форме.

– Поэтому и пришла. Насколько я знаю, твой муж близок с сенатором Ён Санвоном. Можешь попросить его устроить нам встречу?

У Джиён дернулось веко.

– Как это жестоко. Мы же только что встретились. У меня вот, когда вижу тебя, сразу жизнь на фильм становится похожа.

Джиён юлила и говорила неопределенно, а после взяла чашку и сделала глоток. Серебряный браслет на ее руке отражал падающий свет и ярко сиял. Сорён пристально смотрела на него.

– Что это за браслет? – спросила она.

– Ты же его прислала. Пришел вчера посылкой с курьером.

Сорён удивленно рассмеялась. Браслет, который носила Джиён, украла Луна, когда они встретились перед зданием тюрьмы в день ее освобождения. Теперь-то Сорён точно поняла, что за странности почувствовала, когда вошла в палату. Перед ней была ненастоящая Джиён. Должно быть, Ли Рим перевез ее двойника из Республики Корея.

Сорён широко улыбнулась:

– А, теперь понятно, чего ты так добра ко мне. Неплохая актерская игра. Не знала, что тебя так быстро заменят.

Как и предполагала Сорён, Джиён из республики испугалась, ведь ее настоящую личность раскрыли. Ее прошлую жизнь в республике можно назвать сущим кошмаром: они были ужасно бедны, жили впроголодь, еще и муж-алкоголик занимался рукоприкладством и частенько избивал свою жену.

Совершенно иначе сложилась судьба Джиён из Корейской империи: она родилась в семье богачей и была помолвлена с человеком из другой обеспеченной семьи. Небо и земля по сравнению с жизнью в сточной канаве. Поэтому, когда пришел Ли Рим и предложил ей райские кущи, она, ни минуты не колеблясь, согласилась – в конце концов, кому понравится существовать в грязи.

Сорён посмотрела на Джиён понимающим взглядом и дала дружеский совет:

– Постарайся не попасться мужу. Тебе стоило бы улучшить свои актерские навыки.

После больницы Сорён вернулась в свою резиденцию, налила в стакан виски и позвонила матери. Той пришлось на время переехать в дом своей сестры. Сейчас она даже не могла спокойно торговать в своей лавке из-за ухудшения имиджа Сорён.

– Мам, привет. У тебя все в порядке? Ты сейчас у тети?