Даже самому себе он казался жалким и глупым, так как смог заполучить только половину флейты. Сорокачетырехлетний Ли Рим выхватил зонт у семидесятилетнего и вытащил спрятанный в рукояти меч. Недолго думая, он обезглавил свою копию. Лезвие рассекло шею старика, и не успел он сказать и слова, как оказался на земле, истекая кровью.

– Я свершу переворот, а не ты. У меня будет целая Манпасикчок, а не у тебя.

Что в прошлом, что в настоящем, Ли Римом правило лишь одно неуемное желание – стать единственным и неповторимым, управлять всеми мирами, словно Бог.

Сорокачетырехлетний Ли Рим потряс зонтом, и половина флейты, спрятанная в нем, выпала прямо в лужу крови. Тогда он поднял ее, и глаза его дьявольски засияли. Однако радость его была мимолетной: спустя мгновение флейта впитала кровь убитого Ли Рима, вспыхнула и превратилась в пыль.

Мальчик видел все, что происходит в любой вселенной в любое время. Вдруг глаза его загорелись черным светом.

– Предатель не смог спасти себя. Вместо этого он создал монстра, коим является сегодня.

– Ты рассказываешь так, будто видел сам. Кстати, кто ты? Живешь в этом городе? – внезапно спросила Джонхе, поглощенная рассказом мальчика.

– Я предупреждаю об опасности и побеждаю врага. И еще хочу спасти себя и стать целым.

– Какая интересная история. И что было дальше? Что случилось с императором?

– Он следует своей судьбе. Вернется ли целым и невредимым, не заблудившись? Манпасикчок теряет силу, когда ее разделяют.

Половинка, которой владел семидесятилетний Ли Рим, исчезла, осталась только половинка Гона. Мальчик посмотрел вдаль бесстрастным взглядом.

* * *

Как и Ли Рим, Гон прибыл в Корейскую империю прямо в 1994 год. Когда он прошел через бамбуковый лес и достиг конюшни, Максимус только родился. Ночь его рождения была ночью восстания. В отчаянии Гон со всех ног рванул к дворцу.

Выстрел за выстрелом.

Едва переступив порог, Гон прошел по коридору, где лежали безжизненные тела императорской стражи. Гон поднял пистолет одного из мертвых караульных и направился к залу Чхонджонго. Каждый шаг давался ему нелегко.

Гон открыл прицельный огонь по приспешникам Ли Рима. Друг за другом они беспомощно валились на землю, пронзаемые беспощадными пулями. Но Ли Рим с горсткой пособников сумели сбежать. Гон тяжелыми шагами подошел к отцу. Большую часть своей жизни он прожил без него, и это долгожданное воссоединение отдалось тупой болью в его сердце. Император уже не дышал, на полу вокруг него растеклась лужа крови. Дрожащими руками Гон закрыл своему покойному родителю глаза.

Затем он приблизился к маленькому Гону и пощупал ему пульс. Ребенок был жив. Убедившись в этом, Гон немедля кинулся в погоню за Ли Римом. Мальчик, теряя сознание, пытался его остановить, но сумел лишь зацепиться за ленту удостоверения личности, торчавшую из кармана Гона. Гон и не заметил, что прихватил с собой удостоверение Тэыль.

Он снова бежал по коридору. Вдалеке появилась фигура дамы Но, спешащей к залу Чхонджонго. Она выглядела намного моложе, чем сейчас, двадцать шесть лет спустя. Гон столкнулся с ней лицом к лицу.

– Назовись! Ты сторонник предателя?! – настороженно спросила дама Но.

– Ты видела меня тогда? В это трудно поверить, но я ваш император.

– Император? Да как ты смеешь?!

– Я в неоплатном долгу перед тобой. И как ты и советовала, я следую своей судьбе. Поэтому, пожалуйста, просто позволь мне сейчас уйти. Прошу, – со всей серьезностью говорил Гон.

Дама Но была потрясена его словами. Человек, которого она встретила впервые, не казался незнакомцем. Тем временем Гон уже мчался дальше, следуя за пятнами крови, оставленными в коридоре и ведущими к выходу из дворца.

Но вскоре следы оборвались.

«Куда же они подевались?» – подумал Гон и огляделся.

И тут он заметил, что из павильона к нему бегут охранники, узнавшие о мятеже. И если он все верно понял, то Ли Рим должен был покинуть дворец через черный ход.

Кратчайшим путем Гон направился к задней двери. Когда он вышел на тропинку, ведущую к ней, то снова увидел кровь под ногами и мужчину, запиравшего эту дверь.

– Обернись! – грозно произнес Гон, целясь в затылок предателя.

Истекая ледяным потом, тот поднял руки и медленно обернулся. Выражение лица Гона резко ожесточилось: это был старший сын принца Пуёна, Ли Сынхон.

– Вы кто? Явно не из охраны. Назовитесь. Если вы отстали, не делайте этого.

– Ли Сынхон! Так это был ты. Ты помог Ли Риму беспрепятственно сбежать. Из-за тебя Ли Рим ускользнул из дворца и оказался в Республике Корея.

– Да кто ты такой?!

Гон, охваченный гневом, выстрелил в бедро Сынхона.

– Черт!

С болезненным стоном парень рухнул на землю. Пуля прошла навылет и покатилась по полу. Подняв ее, всю обмазанную кровью, Гон прошел через заднюю дверь дальше.

* * *

Пришло время возвращаться. Гон снова прошел через врата, которые встретили его громом и молнией. Миновав бамбуковый лес по ту сторону, он никак не мог избавиться от ощущения, что что-то не так.

Здания, прохожие, да и все вокруг казалось знакомым и незнакомым одновременно. Он подошел ближе к застывшим людям: время для них остановилось. У одного из них в руках был свежий номер газеты, и Гон проверил дату: двадцатое декабря 1994 года. Из 1994 года в Корейской империи Гон переместился в 1994 год в Республике Корея. Он повернулся и направился обратно в бамбуковый лес – и снова это была Корейская империя, Корейская империя 1994 года.

Белые флаги с изображением национального герба не колыхались на ветру, церемония оплакивания покойного императора, что показывали все телевизоры в магазине электроники, остановилась, будто поставленная на паузу. Казалось, у него все получилось, но судьба распорядилась иначе. Все шло неправильно, поэтому Гон снова вернулся через врата в республику.

На этот раз на календаре было двадцать второе декабря 1994 года. Гон понял, что ось времени исчезла, а с помощью половины флейты возможно только параллельное перемещение между мирами. Он принялся срочно думать, что же делать.

Подсчитав, Гон вычислил, что ему потребуется около четырех месяцев, чтобы добраться до 2020 года.

«Угнетающие перспективы, но это не повод опускать руки. Если бы у меня не было выбора, кроме как остаться в прошлом, я хотел бы исправить то, что в моих силах», – подумал Гон.

В 1994 году Ли Джихуну – его двойнику из республики – было восемь лет, поэтому он должен быть жив.

Гон направился к телефонной будке и, следуя инструкциям на наклейке, набрал номер 112. Он назвал полиции имена Ли Сонджэ, Ли Ынхо, Ли Джихуна и Сон Джонхе. Гон предупредил, что все, кроме Сон Джонхе, умрут, надеясь, что полицейские прислушаются к нему.