Гон вспомнил прошлую ночь. Он ждал, что придет Тэыль, но вместо нее явилась Луна. Вернувшись с того света, он многое осознал и понял, что действительно дорого в жизни.

– Чон Тэыль знает?

– Она… приходила.

Когда наступило утро и Ён вышел в коридор, Тэыль там уже не было.

На его лицо мгновенно набежала тень. Гон понял, что он знает, кто его отравил. И разумеется, Ён ни в коем случае не позволил бы Тэыль находиться рядом. Гон кивнул, а Ён вновь попытался поднять тему, о которой раньше не решался говорить.

– Ваше Величество, вам нужно вернуться во дворец. В этом мире я не могу вас спасти.

– Может, продолжим с того, на чем остановились? Что ты собирался сказать за выпивкой?

– Я был не в себе, когда вас отравили. Так что уже не помню, что хотел сказать.

Ён решил солгать, понимая, что Гон не до конца восстановился. Однако тот сразу раскусил его. Гон улыбнулся и привстал с кровати.

– Так я тебе и поверил. Если тебе нужно время подумать, я выслушаю, когда вернусь.

– Ваше Величество, вам нужен отдых, куда вы собрались в таком состоянии?

– Передай лейтенанту Чон – мне жаль, что я ухожу не попрощавшись.

Гон встал с кровати и вытащил иглу от капельницы из запястья.

– Оберегай ее, пока я не вернусь.

– Ваше Величество! – возмущенно воскликнул Ён.

Хорошо понимая желание Ёна о нем позаботиться, Гон посмотрел на него с горечью в глазах и с тревогой на душе. Ли Рим стремился заполучить Тэыль, поэтому, находясь рядом с ней, Гон тоже был в опасности. И он надеялся, что Ён поймет: защищая Тэыль, он защищает и его тоже.

А Гону предстояло защитить себя самого.

Он решительно произнес:

– Ён. Тем, кто меня спас, был я сам. Сегодня тот самый день.

Жутко завывая, бамбуковый лес раскачивался на сильном ветру, издалека доносился глухой и печальный плач флейты. Ее звук становился все яснее и яснее, как будто звал Гона за собой.

– Я начал слышать звуки флейты, точно как в день бунта.

Гон побежал на ее зов.

Гон был не единственным, кто побежал к вратам, услышав звук плачущей флейты. До Ли Рима тоже донеслись ее протяжные завывания. Добравшись до своего бамбукового леса, он вспомнил, как впервые уловил этот звук. В тот день мужчина в черном пришел спасти маленького Гона.

Слишком поздно, но Ли Рим осознал, что этот человек напоминал взрослого Гона. Именно он спас себя в детстве. Но как ему удалось попасть назад в прошлое, оставалось загадкой.

Ли Рим приблизился к межпространственным вратам, и лицо его исказилось гримасой ярости. Перед вратами стоял Гон, статный и широкоплечий, в то время как Ли Рим выглядел слегка помятым и усталым. Оба сделали шаг и растворились в воздухе.

Звук флейты звал. Они бежали через пространство между мирами, стремясь к одной цели. Бежали бок о бок и все же врозь.

Именно тогда семена цветов, которые Тэыль посеяла внутри бесконечного пространства, начали прорастать. В мире небытия, где не было ни света, ни ветра, ни воздуха, время вновь начало свой ход.

– …Когда Манпасикчок становится единым целым внутри врат, оси времени и пространства там сходятся воедино.

На другой стороне в глубине темного переулка мальчик рассказывал Сон Джонхе старую легенду. Тот самый мальчик, что спас Тэыль на складе у соляных приисков.

Джонхе, с забинтованной рукой и сигаретой в зубах, сидела на корточках в переулке перед своим домом и слушала увлекательный рассказ. Она снова пыталась наложить на себя руки, и снова ее попытка не удалась. Ли Рим убил ее мужа и сына, но Джонхе неизменно спасал после каждой попытки самоубийства, так что даже умереть по собственному желанию она не могла. Джонхе хотела присоединиться к мужу и сыну на том свете, но Ли Рим сказал, что она приманка для его племянника, и, кажется, упоминал, что у того лицо в точности как у ее сына. Впрочем, она не была уверена. Сознание женщины мутилось, так как ее периодически накачивали наркотиками, поэтому она просто решила отбросить свои заботы и сосредоточиться на истории мальчика.

– Манпасикчок, которая наконец-то стала единой, отправила их в тот миг, когда они должны спасти себя.

– И куда… она их отправила?

– Император и предатель оказались в одном времени. Это ночь мятежа.

– Почему?

– Император хочет спасти оба мира от предателя, а мятежник хочет спасти глупого себя от провала.

Под звуки флейты Ли Рим добрался до Корейской империи и оказался в 1994 году ровно за час до того, как зарезал своего младшего брата и устроил государственный переворот.

Уверенной походкой семидесятилетний Ли Рим, держа в руке свой зонт-трость, направился к знакомому силуэту, стоявшему к нему спиной. Это был сорокачетырехлетний Ли Рим, который готовился к восстанию. Повернувшись и увидев своего двойника, он был поражен.

– Кто ты такой?! Почему выглядишь в точности как я?

– А сам не догадываешься? Я – это ты, ты из 2020 года.

– Из 2020-го? К тому времени мне должно исполниться семьдесят, а по тебе этого не скажешь. Как ты можешь быть мной?

– Ты знаешь ответ. Я уже тогда это понял, поэтому и устроил переворот.

– Наверно, так и есть. Тайна Манпасикчок действительно правда! Другой мир на самом деле существует!

– Теперь ты мне веришь? Тогда я покажу тебе короткий путь. Место, куда нужно пойти в первую очередь, не зал Чхонджонго, а покои наследного принца. Его нужно убить как можно скорее. Не станет его в прошлом – не будет и в будущем. Наследный принц – тот, кто сегодня помешает тебе осуществить задуманное, – сказал семидесятилетний Ли Рим своей молодой версии.

Сорокачетырехлетний Ли Рим стоял и смотрел на длинный зонт в руках незваного гостя.

– Ты имеешь в виду того восьмилетнего мальчишку, который засыпает под колыбельную?

– Я тоже его недооценивал и в итоге получил только половину Манпасикчок. Так что хватит тут болтать, делай, как я тебе говорю. Убей принца и принеси мне целую флейту. Она станет моей, а значит, и твоей тоже.

У молодого Ли Рима было странное выражение лица, и семидесятилетний Ли Рим занервничал.

План мог провалиться, поэтому он продолжил убеждать:

– Я собственными глазами видел, что параллельные миры существуют, а ты собственными глазами сейчас убедился, что существует бессмертие, и я тому прямое доказательство. Посему прямо сейчас иди и избавься от мальчишки. Даже в самых смелых фантазиях не представить, сколько еще миров можно открыть с целой флейтой!

– То есть ты хочешь сказать, что потерпел неудачу? С возрастом ты не стал мудрее. Или правильнее сказать «я»?