решаться не желало, и то одна пятка младшенькой падала на пол,то вторая, и в тишине раздавался грохот.

   –Нет, так не пойдет, - решительно сообщила пра. – Давай меняться. Я держу голову, ты – лапы, в смысле ноги.

   Так и поступили. Кицунэ цапнула Ти за ворот ночной сорочки,и дело пошло веселее. Мы пронесли Ти по второму этажу и начали спускать по лестнице,и тут раздался первый «бум». Это пра не удержала голову младшенькой,и затылок сестренки ударился о ступеньку.

   – Эй! – шепотом шикнула я. - Мне нужна сестра не только целая, но и здоровая.

   – Онфа фон и тфак какая фдорофая, – возразила, не разжимая зубы, кицунэ.

   – Я имею в виду, чтобы она после пробуждения помнила свое имя, а не только навык из ранней юности – как мaрать пеленки.

   – Ну изфини, я больше не будф…

   Речь кицунэ оборвал еще один смачный «бум».

   – Я же просила! – шикнула еще раз.

   – Я стфарафлась! – тоном, намекающим, что лисице Хильде надо быть безмерно благодарной уже за одно это старание, отозвалась пушистая напарница.

   – Старайся активнее! – приказала я.

   Кицунэ глянула недовольно и с намеком профырчала:

   – И онфа ещё назфает меня дикфтаторфом?

   Третий «бум» ознаменовал конец лестницы. Но не успела я обрадоваться, что самый слoжный этап пройден, как услышала вдалеке чьи-то шаги. К нам кто-то приближался. А до бельевой комнаты было ещё тащить и тащить. Засада!

   И тут я вспомнила, что рядом, в неприметном боковом коридоре, была ниша. И, ускорившись, поволокла сестренку туда. Звуки шагов становились все отчетливее. Я боялаcь не успеть и… ровно в тот момент, как тень, опережая идущего на несколько футов, вынырнула из-за поворота, я закрыла дверцу, за которoй и спрятала Ти. Уф! Кажется, усп… Взгляд упал на кицунэ,и в следующий миг не успевшая даже возмутиться моим произволом лисичка очутилась в нише на пару с сестренкой.

   А я узрела появившуюся из-за поворота монументальную фигуру. Кухарка, облаченная в длинную ночнушку, чепец и шаль, держала в одной руке небольшой светляк, в другой – скалку на манер дубинки. И вид у Кирхи был весьма воинственный. Ну точно у дозорного, которому поручена наиважнейшая миссия по охране рубежей от неприятеля.

   От неожиданности я икнула. А Кирха подслеповато прищурилась и поудобнее перехватила свое оружие. Но потом, кажется узнав меня, смягчилась.

   – Ты чего не спишь? - подозрительно поинтересовалась Кирха.

   Ну не говорить же, что я прячу тело сестренки? И я ляпнула первое, пришедшее на ум.

   – Проголодалась, – постаралась добавить в голос смущения. - А…

   – А я – проверяю. А то вчера кто-то моему пирогу ноги приделал. А еще полной миске салата с цельной запеченной курочкoй, кастрюле свекольника, сковородке с жареной картошкой и подносу заварных пирожных. Кашу, главное, стервец, не тронул! Вот я и решила вызнать, откуда у нас такой проглот завелся.

   Я озадачилась. Ну хорошо. Пирог – моя работа. Салат – мамина. Но в кого влезло все остальное? А Кирха меж тем продолжила:

   – Сначала я, значится, на тебя подумала или на хозяина. Ведь только маги могут есть как не в себя… Но даже вы столько не осилите, - простодушно отoзвалась о наших способностях кухарка и добавила: – Это прям драконий желудок надо иметь…

   При этих словах я покосилась на запертую дверцу, за которой сидела как раз почти драконица. Та-а-ак, кажется, я знаю, чем занималась пра между тем, как Дарк покинул спальню,и побудкой меня методом тыка и прыга. Хильда охотилась в кухонных угодьях на популяцию молодых и свежих калорий. Судя по перечисленному Кирхой – весьма удачно.

   В этот момент в нише что-то начало тихонько похрапывать. Кухарка бдительно нахмурилась, прислушиваяcь, а я поняла: провал близко! И я сделала единственное, что могла:

   – А нет ничего поесть? – спросила как можно более жалобно.

   Кухарка тут же встрепенулась, заверив, что для меня у нее всегда что-нибудь да найдется. И мы пошли на кухню. Пара минут – и у меня в руках оказалась свежая плюшка и стакан теплогo молока. И я в конспиративных целях закусила одним, отхлебнула второго и в которой раз убедилась в мудрости: на кухне по ночам еда становится аппетитней, полезней, вкуснее. А мне для полного счастья не хватает еще одного ма-а-алюсенького кусочка сдобы.

   Прихлебываямолоко и разговариваяс Кирхой, я узнала о том, что Борниры – владельцы особняка на Вербеновой улице – на всю зиму уехали к теплому морю лечить лихоманку у близняшек, о том, что стервец-молочник, похоже, мухлюет и недоливает в бутылки по чайной ложке, что, кажется, Сита не прижилась у нас и ее скоро рассчитают, о том, что наша соседка, госпожа Минари,использует пентаграмму для призыва доставщика продуктов.

   – Говорят, очень удобнаяштука, - с намеком протянула Кирха, дескать, не пора ли нам заиметь такую же? И, подняв вверх палец, она добавила: – Ин-нова-цион-ная! – старательно проговорила Кирха по слогам, словно до этого тренировалась перед зеркалом в произношении термина. И стало понятно: экивок кухарки был не импровизированным, а отрепетированным.

   Я сделала вид, что плюшка невероятно вкуснаяи я потребляю ее в лучших традициях правильного питания – глухо и немо.

   Наконец, когда с едой было покончено, я напоказ зевнула и сделала вид, что пошла спать. Сама же, выйдя из кухни, шустро завернула за ближайший угол и дождалась, пока Кирха отправится к себе. А потом вернулась к нише, где оставила Ти и кицунэ. И когда открыла дверцу, то увидала улыбавшуюся чему-то во сне сестренку и злую, как тысяча демонов, лисичку, которую мелкаяприжимала к себе на манер плюшевой игрушки.

   Во взгляде Хильды прямо читалось: о том, что я тебя, ведьма недобитая, пожалела, я успела пожалеть уже тысячу раз. Да,именно это и было. Только матом.

   – Ну, чего так долго? – фыркнула Хильда, пытаясь высвободиться из объятий. Но не тут-то было. Только пра начала ускользать, как Ти цепко ухватила ее за один из хвостов и попыталась укрыться тем, как одеялом.

   – Это ты все съела? – без обиняков уточнила я, имея в виду утренний набег Хильды на провиант.

   – Подумаешь, - дернула носом лисица. - Там и было-то всего ничего… К тому же жирное и