сумерки, посыпал снег. София очутилась посреди враждебной ледяной пустоши совершенно одна. Она никогда не бывала в тиши вечного холода, никогда не видела сияющих огней полярного зарева, но все здесь ей казалось знакомым.

Обхватив себя руками, сделала несколько шагов и провалилась в рыхлый снег по колено. Зубы стучали от холода. Кожа на руках и лице посинела, ресницы и волосы подернулись налетом изморози.

«Как я здесь очутилась?», — подумала девушка и услышала нечеловеческий голос из сумрака белой пустоты.

«Мы нашли тебя наследница…»

«Мы тебя ждём».

— София, подъем.

Святослав безжалостно оборвал страшный сон.

— Выезжаем через час.

Девушка приоткрыла глаза и чуть не расплакалась.

В оконную раму заглядывал край белого солнца. Положение светила говорило — близился полдень. Чуть позже выяснилось: Посланник проявил несказанную щедрость и позволил ей отоспаться второе утро подряд, вместо того, чтобы поднять чуть свет и усадить в седло. Но вместо благодарности, она кипела раздражением и злостью.

… Вскоре, устроившись в седле, наблюдала за хмурым и немногословным Святославом. Он простился с князем Эргией, его помощником, влетел в седло и, подав сигнал выдвигаться, исчез за воротами.

— Спешит в Стифополь, — предположил Добрыня.

Ему и в голову не могло прийти, что посол Его Светлости в последние сутки думал о девчонке, которая была ему абсолютно — не парой, совершенно позабыв о государственных делах.

«Опять дорога и страшная тряска», вздохнула заложница.

И позавидовала Тилю. Юноша слишком ослаб после ранения, и Святослав распорядился оставить его в форпосте до полного выздоровления. Командир «Щита» заверил, что обеспечит парню надлежащий уход, и когда тот окрепнет — отошлет или в Стифополь, или отпустит домой.

Новое утро выдалось хмурым. В безветрии мрачнели облака. Птицы вяло щебетали из гнезд.

На юго-восток ехали до вечера. Заложница то и дело потирала затекшую шею, разминала поясницу или суставы и, всякий раз морщилась, подскакивая на кочке. Ближе к ночи остановились на ночлег. Едва голова Софии коснулась лежанки, она уснула. А следующим утром все повторилось — Святослав вырвал из объятий сна, а пыль дорог окутала пресной желтоватой завесой.

После полудня зарядил противный дождь.

Одежда и плащи промокли, седельные сумки разбухли, а каменистый тракт почернел и стал скользким. Дымка фыркала и недовольно жевала удило. Девушка чувствовала себя не лучше. Словен и Тис подбадривали ее шутками, но настроение заложницы только ухудшалось. Сударь Посланник, ехавший в двух шагах впереди, тихо переговаривался с воеводой, Рогнедом, иногда Юрием, и ею не интересовался. Она отчетливо слышала обрывки слов: «Дом Железного Вепря», «Туманные горы», «предательство», «Будиш и Николай», но уловить нить разговора не могла.

Кроме того, память предательски напоминала о беседе у озера, выхватывая странный и пугающий, но такой притягательный взгляд Святослава. София боролась с собой, уверяя — это всего лишь игра звезд и озерной воды. Но чем больше сопротивлялась, тем сильнее очаровывалась. Близость манящих и ласковых губ северного князя сводила с ума, будоражила и отравляла кровь желанием.

«Он враг, мой враг, — девушка винила она себя в слабохарактерности и беспрестанно повторяла. — Лжец и лицемер. Не верь ему. Он обманет, использует и предаст».

Пока отряд преодолевал лигу за лигой, она старательно выжигала из сердца доверие и уважение к Посланнику. Испытывать к нему и его отряду, другие чувства кроме ненависти — нечестно и подло. Утомительная борьба с собственной слабостью все же принесла свои плоды. Уже к полудню сердце Софии переполнилось недоверием, а к вечеру окончательно закаменело.

… Тракт, свернув на север, плавно пополз под уклон.

Темные пряди туманов рассеялись, опав на деревья и кусты вуалью призрачного сияния. Повеяло сырой горечью побережья, ароматами дикорастущих череды и зверобоя. София видела, как в прорехах листвы мелькали неспокойные свинцовые волны, утекая не к горизонту, а, казалось, до самих облаков.

Заложница и понятия не имела, что в Лейде есть море. Да еще так близко от столицы. Она всегда считала северное княжество вотчиной бесконечных рек и бездонных озер, что разбросаны по снежным просторам, склонам ледяных гор и дремучим лесам, и очень удивилась.

— Холодный Синий Исполин, — вполголоса пояснил Словен, — и хотя издревле Лейд принято считать Страной Рек и Озер, море для нас священно. Мы почитаем Морского бога в праздник Синего Света и в последний день осени приносим ему дары.

Вздрогнув от грохота бурных волн, София призналась:

— Аргчане никогда не называют Лейд Страной Рек и Озер.

— Знаем. Вы зовете наши земли Страной Льда, а нас — дикарями.

Княжна виновато пожала плечами. Словена это не тронуло.

Спустя лигу каменистое побережье наводнили валуны и обломки камней; отряд забрал южнее и поднялся на скалистый утес. Скользкая, непредсказуемая тропа побежала вдоль обрыва.

Вдруг ее внимание привлекли пестрые точки на северо-востоке.

— Там город?

— Он самый, — подал голос Тис. — Саом — город развлечений и не только.

— Не только? — Софию искренне заинтересовал необычное поселение, отстроенное на скале, висевшей над морем.

— Как вам объяснить, княжна.

— Словами, брат, словами.

— Да тут словами можно не обойтись.

— А ты попробуй, — веселее подбодрил Словен.

— Видите ли, княжна. В Лейде Саом называют не столько городом развлечений, сколько городом грехов. Игорные дома, подпольные бои, Лавки Удовольствий, торговля дурманными благовониями — всё это Саом. Приют наемников, шлюх и торговцев вне закона.

— Куда смотрит Верховный Правитель? — Возмутилась девушка.

— Город появился задолго до восхождения на трон Его Светлости Романа. Потому он его не трогает. Между княжеским Домом и владельцами города давняя негласная договоренность. Стража и служивые князя не вторгаются город, а владельцы Саома в свою очередь не высовываются за границы города и не распространяют порок.

— Между прочим, в Саоме действует необычное правило.

— Какое?

— Там запрещено рожать детей. Если такое случается, родственники «провинившейся» платят городскому Главе огромный штраф.

— Дикость, — выдохнула София.

— Как знать, — одновременно ответили юные близнецы и заметили, как загорелись глаза Софии.

На дне неглубоко ущелья блеснула искра.

— Что там?

— Я достану, — крикнул Словен и ринулся вниз прежде, чем София успела остановить безрассудного парня, поразившего решительностью и бесстрашием.

Уроженцы Дома Серебряного Волка, как успела понять девушка, были совсем не такими, какими она их себе представляла. Благородны, честны и отважны. Воины, идущие тропой чести. Единственным исключением стал Семеон, но, как известно в «семье не без урода».

Пока заложница с восторгом любовалась суровой красотой северного края, Святослав и Добрыня получили дурные вести, принесенные дозорными.

— Тропы ослежены, Святослав. Много сломанных веток и следы от колес всего в тридцати лигах отсюда.

— Засада? — Гаркнул помрачневший воевода.

Посланник сосредоточенно осматривал голые молчаливые хребты, накрытые дождливым туманом.

— Вероятно.

— Ночью?

— Не раньше.

— Командир, выслать людей на разведку?

— Не имеет смысла. И так ясно — нападут