Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 - Сергей Михеенков

Возле небольшой деревушки фронтом на юго-запад окапывалась рота московских ополченцев. Они были из 60-й стрелковой дивизии, которой было приказано занять оборону на этом рубеже, зарыться в землю и остановить противника любой ценой. Немцам до Москвы отсюда оставалось чуть больше ста километров. Разношерстное воинство, вооруженное старенькими винтовками и пулеметами, которые лежали на складах со времен подавления восстания юнкеров в 1917 году, обустраивало свою позицию. Никто из них не знал ни своей судьбы, ни даже того, как сложится и пройдет их первый бой. Но судьба их была уже решена. Потому что накануне командующий общевойсковой 49-й армией генерал-лейтенант И. Г. Захаркин бы вызван в Генеральный штаб в Москву, где его армии была поставлена новая боевая задача, а также передан очень лаконичный и исчерпывающий приказ Верховного: «При любых условиях Серпухов врагу не сдавать!»

До Серпухова от деревни, у которой окапывались ополченцы, было километров двадцать. А от Серпухова до Москвы, казалось, еще меньше… Но думать об этих расстояниях, которые каждый день и каждый час стремительно сокращались, никому не хотелось. Там, в Замоскворечье, на Чистых Прудах и на Арбате, жили их семьи, жены, дети, родители, младшие братья и сестры. Сюда, к этой деревне, название которой знал лишь ротный командир, потому что только у него была карта, они пришли, чтобы защитить их. А заодно и эту деревню.

На западе, за дальним лесным окоемом, куда уходила дорога, погромыхивало. Там был враг. Он шел сюда, к этой деревне, к их позициям. Чтобы потом выйти к Серпухову, к узлу железной и шоссейных дорог, и уже беспрепятственно хлынуть на Москву.

Никто из них, долбивших осеннюю землю в пойме речки Боровны, толком не знал, что произошло на фронте и что происходило в эти часы западнее и этой речушки, пока еще мирно позванивавшей каменистыми перекатами в зарослях ольхи и ракитника, и сжатого поля, которое лежало перед ними, и их одиноких окопов. Они даже не знали, что являются частичкой гигантской битвы, которая началась 30 сентября и завершится лишь несколько месяцев спустя, 20 апреля 1942 года. Когда многих из них, возможно, уже не будет в живых. Не знали, что их рубеж обороны уже определен, что им, и только им предстоит удерживать его почти два месяца, что смены им не будет и что прочность этих сотен метров, обозначенных только трассировкой ротного командира и колышками, где должны быть отрыты одиночные ячейки, — этот последний рубеж будет основываться только на их крови. Они только знали, что там, в районе Тарусы, Кузьмищева и Крестов, передовые отряды дивизии уже ведут бой. Значит, через несколько часов враг будет здесь.

Шел октябрь 1941 года. Немцы, проведя перегруппировку под Рославлем и Брянском, ввели в бой колоссальную по численности и мощнейшую по вооружению группировку, атаковали наши войска на всех участках и в первый же день, а на некоторых участках в первые же часы, взломали фронт обороняющихся дивизий РККА и начали развивать наступление в глубь территории страны. Главной и решающей целью этой масштабной атаки была Москва. То, что Гитлер со своими фельдмаршалами и солдатами не осилил в период летней кампании, решено было доделать теперь, осенью, пока стояла благоприятная погода. Завершить таким же молниеносным и сокрушительным ударом и поставить решительную точку блицкрига.

Группировка противника, которую он собран для проведения операции «Тайфун», насчитывала 1 800 000 человек. Их вооружение: более 14 тысяч орудий и минометов, 1700 танков. Для обеспечения колоссальной по своим масштабам, количеству войск и задачам операции подготовлены огромные склады боеприпасов, горючего и продовольствия. Наступление наземных частей с воздуха обеспечивал 2-й воздушный флот, который насчитывал примерно 1390 боевых самолетов. Некоторые западные историки приводят несколько иные цифры, порой значительно отличающиеся от общепринятых. Так, американский исследователь Дэвид Гланц утверждает, что для проведения «Тайфуна» Гитлер вручил своим солдатам, генералам и фельдмаршалам 3350 танков и 2770 самолетов. Можно допустить, что танков у фон Бока на начало октября было действительно больше, так как в расчет не бралась трофейная техника. В то время как рядом с танками немецкого производства на Москву шли и чешские, и французские, и шведские танки, и польские танкетки.

Что касается нашей группировки, которая противостояла группе армий «Центр», то, по данным Института военной истории, численность Западного фронта составляла 545 935 человек. Тяжелое вооружение: 4029 орудий, минометов, противотанковых пушек и зениток, 486 танков, 253 самолета. Резервный фронт насчитывал 478 508 человек при 4752 орудиях и минометах, 301 танке и 126 самолетах. Брянский фронт — 225 567 человек при 1743 орудиях и минометах, 257 танках и 166 самолетах.

Таким образом, немцам удалось в период подготовки к «последнему величайшему и решающему сражению года» достичь значительного превосходства в живой силе, технике и вооружении. Но, как покажут дальнейшие события, этот аргумент не стал решающим.

Все захватчики, все нашествия, которые претерпела Русь, Россия и РСФСР в своей многовековой истории, главной своей целью всегда считали Москву. Что ж, психология завоевателя во все времена одинакова. Столица государства — это не только коммуникационный узел, а еще и символ государственности, национального духа, святыня, хранящая дух народа. Возьми столицу, растопчи святыню, идеологию, и — дух вон из того народа, который только что был несгибаем и тверд. Немцы не стали исключением. Гитлер хотел опровергнуть историю. А история учила, что пока еще ни одному завоевателю не удалось покорить Россию, рассеять русский дух, превратить его в ничто, в историческую химеру, в миф, в прошлое, которое ничего не стоит и которое можно перекроить так, как это выгодно победителю. И танки группы армий «Центр», поддерживаемые эскадрами люфтваффе, рванулись вперед. Следом пошла пехота. Она закрепляла за собой завоеванное пространство. Немецкие солдаты шли по магистральным шоссе, большакам и проселочным дорогам. Это был гигантский поток, устремленный на восток. В нем было что-то апокалиптическое. Те, кто пережил оккупацию, вспоминая осенний марш немецких войск к Москве, говорили: шла армада, нескончаемый поток, в деревнях, сутками, курочке через дорогу невозможно было перебежать — люди, кони, машины, танки, орудия на тракторной и гужевой тяге. В небе косяки самолетов. Гул, топот, пыль, лязганье оружия и гусениц. И все это — на Москву, на Москву, на Москву. Казалось, нет такой силы, которая могла бы даже встать на пути, а не только остановить этот сокрушительный в своей огромности, нескончаемости и мощи Drang nach Osten. Этот марш почти двух миллионов немцев и их в тот период надежных союзников, обвешанных снаряжением, оружием и боеприпасами, имел четкий порядок и вполне определенную цель.