– Да что вы? Муха, как известно, существо легкоранимое. И в процессе заполнение формуляра должна была обязательно сдохнуть. – Майя высказала это с искренней убежденностью, только что три перемены подряд заполняя свой собственный, причем вручную. – А почему своей смертью? Так для досрочной смерти нужно заполнить ВЕСЬ формуляр до конца. А это всего лишь летающее насекомое, а не героический и супервыносливый клерк многоуважаемого отдела!

Это было первый раз, когда новые одноклассники искренне и открыто среагировали на ее реплику. До того момента была попытка пошутить насчет неприкасаемости Майи для всесильного отдела. В конце концов, долгое время ей счастливо удавалось избегать его внимания. Но шутка не успела набрать популярность, канцелярия добралась и до нее. Те, кто создавали формуляр и программу контроля заполнения, были, несомненно, талантливыми личностями. Они предусмотрели возможные варианты обязательных ответов практически на все сто тридцать семь вопросов. Ну кому в здравом уме и твердой памяти может прийти в голову мысль, что среди учеников элитной дворцовой школы одной из крупнейших империй Объединенных миров, входящей в десятку самых дорогих школ, вдруг появится РАБЫНЯ? Создатели формуляра точно были в своем уме и на память не жаловались. Наверняка даже были трезвыми. Ибо программа контроля для начала пропустила только ввод полного имени. На следующем вопросе программа просто зависла. Естественно, вопрос касался социального статуса. После третьей попытки перезапуска формуляра сдалась канцелярия.

Милый голосок, не включая видеосвязь и прямо через учебный монитор, потребовал от ученицы Майи прекратить баловаться и продолжить заполнение по правилам. Выяснив проблему, голосок тут же попробовал наехать на шутника. Это показало, что девица с той стороны вообще не в теме, и даже не контролирует камеру в классе. Большие круглые глаза наглой Майи вызвали первые сдавленные смешки наблюдавших начало баталии одноклассников и заинтриговали остальных. Даже Иллис оторвалась от чтения чего-то присланного Виртом и удивленно вскинула бровки. До сих пор ее подругу еще не обвиняли в ложном присвоении себе титула личной рабыни принцессы. А обвинение тех, кто это делает, в скудости ума, даже умилило.

А Майя как-то не часто пересекалась с молоденькими знатными девушками, устроенными или точнее благословленными родственниками на столь благородное и великое дело, как предоставление формуляров ученикам для заполнения. Так что у нее оказалось много вопросов к формуляру. Как выяснилось, милый голосок мог иметь множество интонаций от оскорбленных до возмущенных, но дать внятный ответ, что отвечать рабыне на вопрос о собственности, правовом положении и прочем, она не может. Программный контроль послушно зависал на сообщении о том, что она сама является собственностью, что за нее платит не опекун, а хозяин, точнее мать хозяйки. Что вместо родителей по всем претензиям надо обращаться к ее однокласснице, ее высочеству. А на повторном вводе информации, что ученицу в школе может сопровождать принцесса, и вовсе попытался захватить все вычислительные мощности школы для определения логичности данного утверждения. Все это началось еще перед первым уроком и прерывалось только на время уроков. Снять проблемного ученика с уроков канцелярии никто и не подумал позволить. Ее величество оплачивала часы рабыни по ставке своей дочери. И такое нарушение грозило весьма плотными контактами с финансовым отделом императорской семьи.

Класс на переменах получил бесплатное представление и с удовольствием наблюдал развернувшуюся битву, слушая ответы растерявшихся клерков. Их попытки вывернуться и завести в очередной пункт ответ, который не предусмотрен списком, поражали даже превратившихся в зрителей учителей. Помогать ненавистному отделу никто из них не спешил. А внесение исправлений в программу формуляра все же требовало времени. Пусть и по пять минут. Но ведь вопросов больше ста! И пригласить ученицу в канцелярию нельзя. С занятий ее не отпустят, после занятий не положено. Вот и проходилось биться вызванному программисту по мере поступления проблем. То есть над каждым вопросом.

Майя и до этого момента пребывала в блаженном убеждении, что выполнимость любой миссии зависит от профессионализма и образования ее выполняющих. О чем на третьей перемене, в конце сего подвига, в сердцах и сообщила на весь класс, а значит и на всю школу. Сразу после возмущений о попранных правах почившей мухи. И без перехода пожелала возникшей на экране вместо формуляра возмущенной девушке и дальше вершить сей беспрецедентный подвиг, ни в коем случае не пытаясь научиться пользоваться клавиатурой. Тогда, а особенно если не пытаться повторить школьный курс правописания, ее миссия несомненно останется в веках. Просто не сможет оттуда выбраться в архив, как невыполненная. Причем все это было сказано не повышая тона и в предельно вежливых выражениях. Даже непереводимые диалекты не использовались.

Героическое крашенобелокурое создание тогда почему-то обиделось, возмущенно приоткрыло ротик и возмущенно озвучило титул и должность своего папы-барона.

– Всего-то! – Майю после пытки формуляром уже несло. – Да вас, баронов, в столице на каждом углу по пять штук. А я личная рабыня ее высочества. Единственная рабыня во дворце императора Димира. Уважаемая баронесса, нашли чем пугать, да я такая ужасная, что тут недавно из класса аж три барона сбежали, стоило мне только тут появиться. Причем с полного одобрения или по требованию родителей. Я очень скромная, забитая и тихая рабыня, даже послушная, наверно, в некоторых случаях. Забыла только, в каких. Но только когда меня не трогают!

Ходили слухи, что лорд-директор после этой речи не только поспешил закрыть двери в свой кабинет, но и включил звуконепроницаемый полог на полчаса. Наверно, шум в приемной отвлекал его от принятия каких-то важных решений.

Тогда эта разборка осталась в стенах школы только благодаря Иллис. После урока ее и рабыню у дверей класса ожидал взбешенный барон. Выслушав претензии появившегося папочки с требованием примерно наказать хамку рабыню не менее чем пятью ударами плетью, принцесса неожиданно для всех согласилась сразу со всеми претензиями. А потом продолжила:

– Вы, барон, указали мне, как надо управляться с моим собственном имуществом. Даже сами назначили наказание моей рабыне. Насколько я понимаю, Майя для вас что-то вроде моей личной игрушки. Значит, ВЫ считаете меня несмышленой девочкой, не способной даже правильно распорядиться своими игрушками. Я воспринимаю это как личное оскорбление и вызываю в круг равных. Схватка без боевого оружия и без правил. Я ведь не умею читать правил, по вашему мнению. До устного и публичного заявления о проигрыше одним из нас или пока кто-то не покинет границы круга. Отказать моему высочеству вы не имеете права. Мне это рассказывали на уроках этикета, – язвительно добавила она.

– Я не хотел оскорбить вас, ваше высочество, – растерялся барон. Его самоуверенность стала таять на глазах.

– Вызов сделан, барон. Или мне следует поднять перед отцом вопрос о соответствии баронства вашему отказу от вызова?

– Я готов принять ваш вызов, ваше высочество. – Барон снова напыжился, тем более что у него был неплохой туз в рукаве, который тут же и выложил: – Но среди моих предков нет измененных. И поединок с заведомо слабым противником может нанести урон вашей чести.