После этого не вполне понятного гвархам диалога Седой покинул строй и подошёл к мальчику. Рядом с ним тут же оказалась волчица, грозным рычанием прогнавшая пару волков-подростков возраста Ауры. Видимо, сыновей этих почтенных родителей. А в этот момент на верхней кромке склона, уже покинутого ретирующейся группой волков, зашевелилась низкорослая трава – распластанное, вытянутое тело крупной ящерицы появилось там, словно возникло из ничего.

Ящер был очень крупный и для своего размера невероятно быстр. Где-то с хорошего нильского крокодила, даже очень «хорошего». При этом ничуть не грузного, но не менее зубастого. По мере приближения удавалось всё лучше и лучше рассмотреть зверя. Внушали не только размеры, но и стремительность движений хищника, упорно идущего по следу – на мальчика и пару волков он не обратил внимания, продолжая преследование, вероятно по запаху. Его маршрут пролегал левее – примерно в семидесяти метрах от человека и пары волков, уже вздыбивших на загривках шерсть.

– Сидеть, – отдал Дэн «человеческую» команду. Встал в устойчивую стойку, покрепче перехватил свой ствол, прицелился, взял упреждение и длинной очередью пропорол туловище пришедшего к нему в боковую проекцию зверя. Потом взлетел и завис, делая как можно более наглядные кадры последних минут жизни агонизирующего хищника. Живучая оказалась тварь – после полученного в организм целого рожка пуль извивалась и взрывала когтями землю чуть ли не пять минут.

Пара волков осторожно приблизилась к замершему телу. Волчица резко подскочила и вцепилась клыками в хвост, явно с натугой прокусила шкуру и подёргала. Волк же обнюхал пулевые отверстия, слизал кровь, прислушался, словно пытаясь уловить дыхание или сердцебиение, а потом перевёл вопрошающий взгляд на Дэна. Тот взошёл на поверженное тело, запрокинул голову и исторг из глотки вой «Кушать подано» на всё том же староволчьем.

Не успевшая удалиться чересчур далеко стая вскоре вернулась и, немного с опаской покружив вокруг мёртвой туши, принялась уничтожать любую надежду на дальнейшее изучение ящера, впервые встретившегося науке.

Гвархи, послушно висевшие всё это время в воздухе, так и не стали приземляться. Лишь молча дождались взлёта инструктора, после чего построились клином и с ним во главе угла полетели восвояси.

* * *

В вечернем выпуске новостей Лидия Семёновна отчиталась о последних данных, полученных в результате обработки поступившей информации.

– До этого момента мы подозревали, что в развитие биосферы Мачехи производились вмешательства ориентировочно двадцать и сорок тысяч лет тому назад. Но сегодня был обнаружен амфицион, совершенно непохожий на медведя. По данным палеонтологов, такие вымерли на Земле около пяти миллионов лет тому назад. Вчера мы обследовали деодона, а это около двадцати миллионов лет вглубь прошлого. И вчера же препарировали пакицета, останки каковых на Земле вообще датируются примерно сорока миллионами лет до нашей эры! Невольно закрадывается подозрение, будто некая древняя цивилизация использовала Мачеху в качестве или заповедника, или зоопарка для сохранения флоры и фауны предыдущих периодов. Благо наличие девяти относительно изолированных материков создаёт благоприятные условия для того, чтобы биоценозы каждой эпохи не перемешивались.

И, если это предположение верно, то у нас есть шанс встретить даже динозавров. С другой стороны, изоляция «разделов» этого предполагаемого комплекса заповедников не идеальна – плавающие и летающие виды способны преодолевать проливы и океаны, отделяющие друг от друга материки или острова, – со временем общая картина стала меняться. Очень прискорбно, что наши транспортные возможности так сильно ограничены, и мы вынуждены изучать лишь скромный район поблизости от места высадки… – со вздохом огорчения закончила короткий доклад женщина.

* * *

Гвархи перестали появляться в поле зрения Дэна. Жизнь его вернулась на круги своя – рыбалки, хоз-работы, уроки. Даже Маша не делала новых попыток более тесно подружиться, хотя завтракать и ужинать мальчик продолжал в компании семейства Краевых – так уж сложилось. Машина матушка перестала дуться на него за то, что назвал её самкой, – в пределах колонии подобная «прямизна» в речах не считалась грубиянством.

Дочка тоже не считала себя отвергнутой. Возможно, что кто-то ей что-то объяснил из вопросов, о которых редко говорят громко. Зато она выложила идею, которую немедленно окрестили «Пепелацем». Смысл заключался в том, чтобы на одном антиграве можно было везти двух человек. При этом один будет управлять полётом, а у второго окажутся свободными руки. Ведь находясь в воздухе, крайне неудобно стрелять – руки-то заняты управлением. Дэн это почувствовал во время встречи с полосатым амфиционом в горах. Поэтому он и оставался на земле, вместо того чтобы поразить цель с безопасной высоты и малого расстояния.

«Пепелац-1» изготовили за полдня – два стула местного самостроя, установленных друг за другом, скрепили четырьмя жердями. Всё деревянное и лёгкое. После первого испытания изменили конструкцию подножек, добавили небольшие подлокотники и переместили балку крепления антиграва. И уже перед ужином Маша победоносно катала сидящего впереди Дэна над стрельбищем, где тот уверенно попадал по мишеням, уложив пистолет-пулемёт в специальную опору – примитивную турель.

По просьбе Лидии Семёновны проверили и грузоподъёмность получившегося аппарата – вышла ожидаемая тонна с хвостиком на крюке под «брюхом».

На следующий день новейшее воздушное судно отправили в горы за тамошними жвачными. Парнишка стрелял в копытное из специального научного ружья ампулой со снотворным, после чего усыплённое животное клали в сетку – благо эти создания были весьма скромных размеров – цепляли к крюку и везли домой. Интерес к этим животным был вызван костями, прихваченными Дэном с альпийских лугов ещё во время первой вылазки, ибо научники определили их как коровьи. То есть принадлежащие самке тура. Однако туры эти вместе со своими коровами оказались лишь немногим крупнее овец. К тому же поджарыми и быстроногими.

Чтобы в процессе изучения и наблюдения не гоняться за ними по всем горам и саванне, решили определить несколько особей на стойловое содержание и попытаться доить, поэтому «охотники» выбирали коров с телятами, да так парами и доставляли на базу. Телята обычно не особо сопротивлялись поимке – держались около мамки, когда всё стадо убегало.

Из пяти дойных особей только две позволили себя подоить, дав в сумме около литра молока, которое на вкус признали коровьим, да и остальные свойства, определённые лабораторными анализами, позволили надеяться на то, что масло, сметана и творог из этого продукта получатся нормальными. Телята же неожиданно быстро привыкли к людям и не чурались их компании, в отличие от их мамаш.

Таким образом колония неожиданно для самой себя вступала в период животноводства, что повлекло за собой некоторое изменение планов на ближайшее будущее. Так как содержание «домашнего» скота потребовало постройки загонов, огораживания