Наслушавшись чудесных историй, Александра, естественно,предположила, что ее муж обладал мужеством, смелостью и благородством. Откудаей было знать, что Джордан прославился еще и скандальными романами, любовнымипохождениями и открытыми связями с женщинами, которых роднила лишь одна общаячерта, правда весьма немаловажная, – исключительная красота.

Итак, Александра со всем пылом юности проводила целые дни зафортепьяно, руководствами по этикету, бесчисленными уроками с учителями музыки,хороших манер, старалась во всем подражать единственной по-настоящему светскойдаме, которую знала, – вдовствующей герцогине. И все это исключительно длятого, чтобы по приезде в Лондон общество признало ее достойной имени ирепутации Джордана Таунсенда.

И пока Александра овладевала всеми этими сложнымипремудростями, которые здравствующий Джордан наверняка нашел бы до смертискучными, природа, словно потешаясь над такими чрезмерными усилиями,преподнесла ей щедрый дар, единственный, который понадобился бы свету, чтобыпровозгласить ее «достойной» покойного герцога Хоторна, – редкостную красоту.

– Поразительно, – сухо заметил он, обращаясь к бабке. –Всего за один год она превратилась в настоящую красавицу.

– Ничего удивительного, – проворчала герцогиня. – Александраот рождения наделена тонкими чертами лица и стройной фигуркой, просто она тогдабыла слишком худой и юной. Да и сейчас как следует не оформилась – я сама былатаким поздним цветком.

– Неужели? – широко улыбнулся Энтони.

– Представь себе, – кивнула герцогиня и мгновеннопомрачнела. – Она по-прежнему каждый день приносит цветы на плиту Джордана.Прошлой зимой я чуть не заплакала, когда увидела, как она пробирается по снегус букетом цветов из оранжереи.

– Знаю, – вздохнул Тони, снова оборачиваясь к окну.Александра весело помахала ему рукой и бросила конюху поводья Сатаны. Ееблестящие растрепанные волосы отросли и непокорными волнами разметались поспине и плечам, щеки раскраснелись, а обрамленные черными как смоль ресницамиглаза сияли, словно огромные аквамарины.

Когда-то Джордан принял ее за мальчика, но теперь амазонкаоблегала соблазнительные женские формы. Энтони проводил ее глазами, восхищаясьизящной походкой, мягким покачиванием бедер и непринужденной грацией. Все вэтой молодой женщине притягивало мужской взгляд.

«Через несколько недель, – подумал Тони, – после того как еепредставят Его Величеству, нам придется палкой отгонять от двери поклонников».

Лондон

– Энтони, – позвала уже облаченная в вечерний туалет изсеребристого атласа герцогиня, в который раз принимаясь нервно расхаживать покомнате, – как по-вашему, я не сделала ошибки, отказавшись нанять женщинупомоложе, чтобы объяснить Александре, как вести себя в обществе?

Тони, отойдя от зеркала, перед которым вот уже полчаса безнужды поправлял безупречно лежавшие складки белоснежного галстука, ободряющеулыбнулся бабушке. Как это не похоже на вдовствующую герцогиню – поддаватьсяпанике! Впрочем, причина была достаточно веской: сегодня Александра едет напервый бал!

– Уже поздно что-то менять, – вздохнул он.

– Да, но кто лучше меня знает о правилах хорошего тона? –промолвила герцогиня, забывая о прежних сомнениях. – Разве не я всегдасчиталась образцом прекрасных манер?

– Вы совершенно правы, – согласился Тони, воздерживаясь отнапоминаний о том, как убеждал бабушку, что Александре вряд ли стоит пытатьсяподражать пусть даже «Прекрасным» манерам семидесятилетней женщины.

– Я просто не перенесу этого, – неожиданно объявилагерцогиня и, помрачнев как туча, опустилась в кресло. Тони, явно потешаясьстоль небывалым проявлением сомнения и нерешительности, покачал головой, за чтогерцогиня немедленно наградила его уничтожающим взглядом. – Через несколькочасов вам будет не до смеха, – зловеще предсказала она. – Сегодня мне придетсяприложить все силы, чтобы убедить сливки общества принять женщину безсостояния, связей и происхождения! Шансов почти никаких! Меня обличат ипосчитают мошенницей!

Энтони подошел к охваченной ужасом женщине, чейпрезрительный взгляд, острый как бритва язык и холодное высокомерие вот ужеполвека повергали в ужас как общество, так и ее собственную семью, заисключением Джордана, и неожиданно впервые в жизни поцеловал в лоб.

– Никто не осмелится пойти против вас, оскорбив Александру,даже если узнает правду о ее семье. Не волнуйтесь, все пройдет идеально. Менееотважная женщина могла бы потерпеть неудачу, но только не вы, бабушка, с вашимневероятным самообладанием.

Герцогиня несколько мгновений обдумывала услышанное инаконец медленно склонила белую голову в царственном кивке.

– Вы, конечно, абсолютно правы.

– Конечно, – подтвердил Энтони, скрывая улыбку. – И не стоитволноваться, что Александра выдаст свое происхождение.

– Я тревожусь не столько из-за этого, сколько по поводу еечрезмерной доверчивости и абсолютно неуместной искренности. О чем только думалее дед, забивая девочке голову всей этой книжной чепухой? Видите ли, – сбеспокойством призналась герцогиня, – я так хочу, чтобы у нее был настоящийсезон, чтобы ею восхищались, чтобы она смогла сделать прекрасную партию. Жаль,что Галверстон на прошлой неделе сделал предложение этой девчонке Уэверли.Галверстон – пока единственный неженатый маркиз во всей Англии, а это означает,что Александре, придется довольствоваться графом, если не ниже.

– Боюсь, вашим надеждам не суждено сбыться, бабушка, –вздохнул Тони. – Александру нисколько не интересуют ни развлечения света, нивнимание поклонников.

– Что за чушь! Она месяцами трудилась ради этого дня!

– Но вовсе не по тем причинам, которые вы, очевидно,считаете важными, – нахмурился Тони. – Она делала это лишь потому, что выубедили ее, как сильно хотел бы Джордан видеть ее блестящей дамой. И все этовремя она была такой прилежной ученицей, дабы стать достойной чести носить егоимя. Александра не имеет ни малейшего намерения снова выйти замуж. Она самасказала об этом вчера вечером. Бедняжка убедила себя, что Джордан любил ее, итвердо решила принести себя в жертву его памяти.

– Господи милостивый! – охнула потрясенная женщина. – Даведь ей всего девятнадцать! Конечно, она должна выйти замуж! Что вы ответилией?

– Ничего, – произнес Тони, сардонически усмехаясь, – Как ямог объяснить ей, что стать своей в кругу Джордана означает скорее привыкнутьфлиртовать, заводить романы и беспорядочные связи, нежели уметь вести светскуюбеседу и знать наизусть «Книгу пэров»?

– Убирайтесь, Энтони, – велела ее светлость. – Вы менярасстраиваете. Идите и узнайте, что задержало Александру, – нам давно пораехать.