— В каком смысле? — насторожился он.

— Все это безумно романтично, но… Слушай, давайпоговорим в другой раз.

— Ты что, очень занята?

— Уже нет.

— Тогда почему бы не поговорить сейчас?

— Лучше завтра. Или послезавтра. Слушай, я за рулем ине могу разговаривать. Целую.

У меня и в самом деле не было ни малейшего желания болтатьсейчас с ним, не тем голова забита. Побродив по городу еще часа полтора, яотправилась домой. Я и ярко-красный «Феррари» появились во дворе одновременно.Машина замерла у моего подъезда, и я увидела Рахманова. Костюм, улыбка, голос —сама безупречность. Однако, по мере моего приближения, улыбка начала сползать сего физиономии.

— Салют, — сказала я, оглядываясь. — Мы вродебы договаривались на завтра? Извини, что была немногословна, когда ты позвонил,но в тот момент я разговаривала со своим шефом. — Назвав Ника своим шефом,я мрачно усмехнулась.

— Я думал, мы поужинаем вместе, — заявил Олег,приглядываясь ко мне. Тут я, наконец, сообразила, почему улыбка счастья исчезлас его губ и куда-то запропастилась. Надо полагать, мой внешний вид егораздражал. Ничего похожего на женщину-вамп, которая осталась в памяти.Аргентинское танго, пустопорожняя трепотня, много выпитого, а потом внезапновспыхнувшая страсть с последующими безумствами… А теперь перед ним девица врваных джинсах, маетой во взгляде и шефом, которого следует остерегаться.Рахманов, в отличие от меня, выглядел образцово. Герой-любовник на все времена.Если бы он сел в машину и удалился, я бы ничуть не удивилась. И нерасстроилась. Хотя еще сегодня утром решила, что он — мой шанс. А теперь мнебыло все равно. И виной тому не только скверное настроение после дружескойбеседы с Ником. Рахманов мне не нравился. Я подозревала, что за красивымфасадом ничего нет. Просто ничего. Хуже того, я вдруг поняла, что ничем он мнене поможет. Такие, как он, этого просто не умеют, не видят необходимости. Илишь только он узнает.., хорошо, если просто сбежит, вполне возможно, надумаетотыграться. В общем, если бы он в самом деле взял и уехал, я бы, скорее всего,вздохнула с облегчением.

— Мы так и будем здесь стоять? — спросил он.

— Собственно… — заунывно начала я, но, натолкнувшись наего взгляд, вздохнула и сказала:

— Хорошо. Идем ко мне.

Я вошла в подъезд первой и, не оборачиваясь, направилась клифту, а когда двери лифта закрылись, я подумала, что раз уж ни на что хорошеерассчитывать не приходится, то я вполне могу поэкспериментировать в своеудовольствие. И, не говоря ни слова, повисла на нем, целуя в губы, и егороскошный костюм едва не лишился пуговиц. Это было вопросом времени, а его какраз не оказалось: лифт остановился, двери открылись, а я с серьезным видомнаправилась в свою квартиру. Олег чуть поотстал, и когда мы оказались вприхожей, на его физиономии блуждала улыбка.

— Твой приятель? — кивнул он на плакат.

— Лучший друг.

— Надеюсь, он не ревнив? — засмеялся Рахманов,заключая меня в объятия.

Женщины существа непостоянные. Взять хоть меня, скажем:решаю одно, делаю другое. Например, демонстрирую страсть, да с такимвдохновением, что и сама не знаю, где тут притворство, а где искренние чувства.Все смешалось: и мои чувства, и наша одежда на полу.., вешалка упала сострашным грохотом, едва не задев мою макушку.., я принялась хохотать, а вследза мной и Рахманов…

— Черт, кто придумал эти крючки? — в сердцахвоскликнул он, и это были последние внятные слова на ближайшие двадцать минут.Потом обходились бормотанием, а я так даже поорала и тоже наверняка не знала,меня и вправду так разбирает или это тот случай, когда собственная играубеждает даже играющего.

В любом случае Рахманов остался доволен, потому что простилмне и рваные джинсы, и ненакрашенную физиономию, и все то, в чем, по егомнению, я была грешна. Он гладил мои плечи и утверждал, что я красавица. Однакомоя красота все же не лишила его любопытства. Где-то через полчаса он приподнялсяи оглядел мою комнату.

— Ты здесь живешь? — В голосе смесь недоверия иудивления.

— Иногда, — ответила я поднимаясь.

— Твоя квартира или снимаешь?

— Снимаю.

— А получше ничего не нашлось?

— Если тебе не нравится моя квартира…

— Мне не нравится твоя квартира, но мне очень нравишьсяты. Вы давно знакомы с Борькой?

— Несколько дней.

Он удивленно поднял брови.

— Мне показалось, он очень серьезно к тебе относится.

— Почему бы и нет?

— Обычно для серьезных отношений требуется большевремени.

— Любовь либо приходит, либо нет, — рассмеялась я.

— Где вы познакомились?

— Какая разница?

— Мне интересно. Где?

— В ресторане.

— И сразу же поехали к нему?

— Я была пьяна. Мы с Машкой праздновали мой деньрождения.

— Значит, ты подцепила его в кабаке.

— Как и тебя. А что? Не самое скверное место на свете.

В его глазах появилось беспокойство, а я засмеялась.

— Чего ты хохочешь? — спросил он с обидой.

— У тебя сейчас очень смешное лицо. Гадаешь, не свалялли дурака, явившись ко мне?

— Даже если и так. Между прочим, человек моегоположения…

— Вот-вот, — перебила я. — Человек твоегоположения обязан думать, что может себе позволить, а что нет. Я человек безположения и могу делать все, что мне взбредет в голову. — Я навалилась нанего сверху и шепнула в ухо:

— Знаешь, что пришло мне в голову сейчас…

Он усмехнулся, потому что идея ему понравилась, и нанекоторое время забыл о своих подозрениях, но чуть позже беспокойство к немувернулось.

Мы стояли под душем, и я всерьез опасалась, что усну,прижавшись к его плечу, и ничего не имело значения, и мыслей не было, я простоприслушивалась к шуму воды и счастливо улыбалась, поэтому его вопрос слегкаудивил.

— Чем ты занимаешься?

— Когда не сплю с тобой? Когда не сплю с тобой, я потебе тоскую.

— Ты это и ему говорила?

— Нет. Он зануда и мне не нравился. Терпеть не могузануд. Ты случайно не зануда?