— Привет, — сказал он. Голос звучал весело, и,опережая возможные вопросы, Олег сообщил:

— Меня не было в городе два дня, приехал толькосегодня.

— Отлично.

— Ты мне не звонила.

— Забыла, наверное.

Он засмеялся.

— Ни за что не поверю. Ты очень гордая, да?

— Скорее, умная. Если мужчина не звонит сам, значит,мой звонок будет некстати.

— Ты — женщина моей мечты.

— Не сомневаюсь.

— Что с твоей работой?

— Неделя еще не прошла.

— Значит, у тебя полно свободного времени, и ты неоткажешься сегодня пойти со мной.

— Не откажусь. А куда?

— Сегодня мой друг устраивает прием. На самом делеужасно скучное мероприятие. Но идти необходимо. Вот я и подумал, отчего бы несделать себе приятное и не взять тебя с собой? По крайней мере, не потрачувремя впустую. Что скажешь?

— Терпеть не могу приемы, особенно скучные. Правда, яни на одном не была, но уверена: мне не понравится.

— Разве ты не способна пострадать два часа ради меня?При первом удобном случае мы смоемся и где-нибудь напьемся. Вся эта бодяганачнется в семь. В половине седьмого я за тобой заеду. Кстати, у тебя естьвечернее платье? Нужно что-нибудь сногсшибательное. Хочешь, пришлю своегошофера, он прокатит тебя по магазинам…

— У меня есть драные джинсы. Может, не сногсшибательно,зато оригинально.

— Это было бы забавно, — засмеялся он. — Такприсылать шофера?

— Перебьюсь.

— В чем бы ты ни была, ты будешь прекраснеевсех, — заверил он, а я усмехнулась.

Итак, ему пришло в голову вывести меня в свет. Довольнонеосмотрительно, учитывая некоторые обстоятельства. Он считает, что я будупрекрасным дополнением к его костюму, запонкам и роскошной улыбке. Постараюсьего не разочаровать.

Я провела ревизию своего гардероба, потом извлекла на свет божийМашкин подарок. У нее мания дарить мне платья, она искренне считает, что тряпкискрашивают женщине жизнь. Мою они вряд ли скрасят, но сейчас Машке следовалосказать спасибо. Он употребил слово «сногсшибательное»? Что-то именно в такомроде и было сейчас на мне. Я повертелась перед зеркалом и осталась собойдовольна. Потом побежала в парикмахерскую, а после этого еще час сидела передзеркалом. Забавно, но все эти приготовления показались страшно увлекательными.

Ровно в половине седьмого Рахманов позвонил в дверь, и япошла открывать, бросив быстрый взгляд в зеркало. Увидев меня, он вытаращилглаза.

— Что, так скверно? — нахмурилась я.

— Хуже не бывает, — стараясь быть серьезным,кивнул Олег. — Ты похожа на светскую львицу. Неприступную и холодную, какльдинка. Терпеть не могу таких баб.

— Насчет неприступности — пальцем в небо, —усмехнулась я, туфли полетели к потолку.

— Под платьем ничего нет? — вроде бы сомневаясь,спросил Рахманов, целуя меня.

— По-моему, очень удобно.

Команданте усмехался с плаката, наблюдая наши игры вприхожей.

— Свобода или смерть, — подмигнула я ему, когдаРахманов отправился в ванную.

На прием мы опаздывали, но Олега это ничуть не расстроило. Вмашине он сел вплотную ко мне и, стиснув мою руку, шепнул:

— Черт.., я способен думать только о том, что подплатьем у тебя ничего нет. Меня это страшно заводит.

Он шептал мне в ухо, чтобы не слышал шофер, а я фыркала,сдерживая смех.

— Зачем, по-твоему, я так вырядилась? Чтобы ты былспокоен?

— Вот дрянь! — засмеялся он, а я сунула руку емупод пиджак, сохраняя очень серьезное выражение на лице.

Машина затормозила возле украшенных разноцветными шарамидверей. Олег вышел, помог выйти мне и заговорщицки подмигнул. А я наконец-тосообразила, куда мы попали. Офис господина Долгих размещался в центре города, внедавно выстроенном пятиэтажном здании. Темное стекло и металл. Старый городновомодное строение не украшало, но впечатление производило.

Еще большее впечатление производило внутреннее убранство.Долгих обустраивался с размахом и денег не пожалел. Огромный зал на второмэтаже был забит людьми до отказа. Я увидела нашего мэра в компании неприметнойблондинки, тучный дядя в погонах произносил речь. То ли благодарил, то липросто расхваливал хозяина за громадный вклад в развитие области, добавив: «Ине побоюсь этого слова, всей страны». Все дружно аплодировали, на лицахсчастливые улыбки. Вряд ли хоть кому-то из присутствующих неизвестно, какДолгих зарабатывает свои деньги. И ничего, радуются. Благо всей страны его тожевряд ли беспокоит. Пусть все ее граждане грызутся из-за корки хлеба в сточнойканаве, ему это только в радость, ему так даже удобнее.

— А дядя в погонах, он кто? — не утерпев, спросилая.

— Какой-то хмырь из областного военкомата.

— Что ему здесь понадобилось?

— То же, что и всем. Хочется свой кусочек пирога,дорогая. Он выставляет свою кандидатуру на выборах. Мэр, как ты понимаешь, тожене зря тут пасется.

— А нормальные люди здесь есть?

— Здесь вообще нет людей, только представители бизнесаи администрации. Смотри, губернатор. Некоторые маловеры сомневались, чтопридет.

— Ты сомневался?

— Нет, конечно. Я хорошо его знаю.

После выступления еще двух малоизвестных мне лиц слово взялДолгих. Ровным успокаивающим голосом он сообщил, что сегодня исполняетсядвенадцать лет его компании. Кратко обозначил этапы большого пути, отметил, чтоони с уверенностью смотрят в будущее, и пообещал нам в перспективе царствонебесное на земле. Разумеется, для этого придется сообща потрудиться. Царствонебесное всех воодушевило, хлопали минуты две, пока не отшибли ладоши, а потомпотянулись к столам — перед трудами праведными решили подкрепиться.

Мы бродили в толпе, вызывая любопытство. Рахманов то и делоостанавливался, чтобы с кем-то перекинуться словечком, а я нахально пялилась нанего и улыбалась.

— Завязывай, — шепнул он. — Я сейчас изштанов выпрыгну.

— Лучше поедем отсюда.

— Придется еще немного потерпеть.

Мы продолжали кружить по залу, пока не оказались рядом сДолгих. Вадим Георгиевич пожал руку своему другу и с любопытством посмотрел наменя.