— Да. Со знакомства с ним, собственно, и началась моякарьера шлюхи и убийцы.

Его передернуло.

— Убийцы? Так это что, правда?

— Спроси у своего дружка, он, должно быть, в курсе.

— Я тебя спрашиваю! — Рахманов подошелстремительно и схватил меня за плечи. — Все, что там написано, правда?

— Откуда мне знать, что там написано?

Он тряхнул меня так, что я едва не прикусила язык.

— Это правда?

— Наверное. Будь добр, отпусти меня.

— Кто тебе это поручил? — зарычал он, но этого емупоказалось мало, и он влепил мне пощечину. — Кто?

Я потрогала разбитую губу и укоризненно взглянула на него.

— Не логично.

— Что?

— Не логично использовать меня. Ты совершенно прав, мойпослужной список никуда не годится, и ты очень быстро поймешь, с кем имеешьдело. Если бы твои друзья решили тебя контролировать, нашли бы девку сбезупречной репутацией.

— Значит, это твоя идея?

Я прошла к столу, налила себе коньяку и не спеша выпила. Итолько потом ответила:

— Мне нравилось заниматься с тобой любовью. И, как всевлюбленные женщины, я питала кое-какие иллюзии. Вот и все.

— «Вот и все…» — передразнил он. — И ты надеешься,что я тебе поверю? Ты меня использовала…

— Тебе достаточно слово сказать, и я об этом горькопожалею. Я-то все знала с самого начала и нашему знакомству не очень радовалась. —Он хмуро смотрел на меня, стоя напротив. — Ты позвал, и я пошла, потомучто не рискнула отказать. А потом просто решила быть счастливой: день, два,неважно. Сколько повезет. И это тоже причина моего молчания. Очень нелегкоотказаться от своей любви, даже когда знаешь, что ничего хорошего она непринесет.

— Меня бесит, что ты считаешь меня идиотом, способнымверить всем этим бредням.

Он ушел с кухни, и я была уверена, что через мгновениеуслышу, как хлопнет входная дверь, но в квартире было тихо. Минут через десятья заглянула в комнату и смогла убедиться, что Олег там. Он сидел в кресле,откинув голову, и разглядывал потолок, совсем как я недавно. Я подошла и селана пол рядом с ним.

— У тебя вид святой невинности, — зло фыркнул он.

— Откуда тебе знать? Ты на меня даже не смотришь.

— Полозов твой любовник? Эта мразь тебя трахает? —Судя по чувствам, которые бушевали в нем, именно этот вопрос больше всего недавал ему покоя.

— Эта мразь на тебя работает. Так же, как и я.

— Значит, трахает, — усмехнулся Олег. — Ты ис ним проделывала свои фокусы, да? Так же, как со мной?

— Хочешь, чтобы я его пристрелила? Только слово скажи,это моя давняя мечта.

— Я не желаю его видеть рядом с тобой. Слышишь? Пустьдержится от тебя подальше.

— Скажи ему об этом сам. Если хочешь, чтобы онпослушал. Прежде, чем ты уйдешь… — Я стала расстегивать ремень на его брюках,но он наотмашь ударил меня и заорал:

— Грязная шлюха, вот ты кто!

Я поднялась, развела руками и улыбнулась.

— А что мне еще остается? Не забудь свой плащ, он на вешалке.

Я пошла в ванную, с неодобрением взглянула в зеркало,потрогала разбитую губу. Мне было все равно, уйдет он или останется. И я ждаламомента, когда хлопнет дверь, а я отправлюсь к Виссариону и буду играть тамГенделя. Вот уж девкам радость. Дверь ванной со скрипом открылась. Рахмановпрошел, сел на край ванной, не глядя на меня. Я не могла выйти, зажатая междураковиной и ванной, и молча ждала, что будет дальше.

— Пошли они все к дьяволу, — сказал он, потянулменя за руку и привлек к себе. Мне пришлось сесть рядом. — Знаешь, я тебеверю. Я адвокат и за годы работы научился безошибочно распознавать, когдачеловек врет, а когда говорит правду. — Он провел пальцами по моимгубам. — Извини, кому приятно думать, что его используют.

— Если мы расстанемся… — начала я.

— Это мало что изменит. Во-первых. А во-вторых.., я нехочу с тобой расставаться. Я хочу тебя. Даже если ты гениальная притворщица ипросто пудришь мне мозги. Ты делаешь это так мастерски, что я почти верю: тыменя любишь. Что еще нужно мужчине? — невесело усмехнулся он.

Я обняла его и уткнулась носом в его грудь. И на мгновениемне показалось, что он прав. Я чувствовала тепло его рук, его дыхание, а надуше было тихо и радостно, и я готова была повторить его слова: даже если онгениальный притворщик, пусть. Лишь бы чувствовать его тепло и слышать егослова. В конце концов, весь этот мир — одна большая иллюзия.

В ту ночь Рахманов делился своими планами, которые восновном касались меня. Я слушала и под утро начала смотреть на жизнь соптимизмом, бог знает откуда взявшимся. Особенно радовал тот факт, что удалосьпоговорить с ним о Машке. Олег заверил, что Ника опасаться ей нечего, и дажеесли она решит оставить свою работу, он позаботится о том, чтобы это не вызвалолишних волнений, Нику просто придется найти ей замену. Я представила физиономиюсвоего друга, когда ему скажут нечто подобное, и уже не знала, стоит лирадоваться. Особенно преждевременно. Некоторые идеи Рахманова мало менявдохновляли: он собирался снять мне достойную квартиру и подыскать приличнуюработу. Он зашел так далеко, что даже вознамерился взять меня в свою контору.Правда, эта мысль пришла к нему в тот момент, когда любая глупость кажетсягениальной, а в голову людям приходят странные вещи. Думаю, в его голове виталикартины нашего бесконечного совокупления на столах, подоконниках и ксероксах, вэтом смысле держать меня под рукой было бы очень удобно. Но, отдышавшись, онтаких глупостей уже не повторял.

Прочие его идеи тоже остались неосуществленными: япродолжала жить в своей квартире, и с работой он меня не донимал. Узнав, что поночам я играю шлюхам классику, он долго хохотал и пообещал посетить заведение,но и этого не сделал — то ли по забывчивости, то ли от недостатка времени.

В общем, моя жизнь ничуть не изменилась, в чем я виделабольше положительного, чем отрицательного. Правда, одно, но самое существенноеизменение произошло: Ник не появлялся. Не появлялся в моей квартире, не звонили вроде бы вообще исчез из моей жизни, так же, как и его дружки. Поверить втакое счастье я не спешила и со дня на день ждала от судьбы каких-нибудьпакостей. И они не замедлили последовать.