рукой от его клыков, здоровой рукой продолжаю наносить удары, пытаясь добраться до сердца. Бесполезно. Похоже, маги неплохо поработали, защитив его костяными наростами, этаким вторым комплектом ребер. Пальцы в требухе. Его кишки путаются под рукой. Его слюна льется на лицо вместе с моей кровью. Пес с радостью терзает руку и кажется уже отгрыз себе кусочек плоти. Воткнув заточенный пистолет по самую рукоять, преобразовываю его внутри. Стальной щуп тянется сквозь всё тело пса, проникает в артерию и нанизывает на себя сердце. Пес, наконец, затихает. Сбрасываю с себя тушу. — Надеюсь, у тебя не было бешенства. — Мрачно шучу я, перевязывая руку. Кровь всё течет, не знаю что насчет кости, но раны глубокие. Не забыв прихватить меч, быстрым шагом продолжаю движение к выходу. Еще с одной пачкой «собак» я вряд ли справлюсь. Сам выход уже недалеко. Я уже вижу дыру, которую сделал в решетчатых воротах… И несколько новых фигур рядом с ними. И еще несколько по бокам… Останавливаюсь, бросаю взгляд назад. В лунном свете мелькают балахоны. В тенях сложно понять, сколько их, но слишком много. Миг и тьма рассеивается. Рукотворное солнце восходит над садом, освещая всё не хуже, чем в знойный день. Один лишь его свет — уже напекает голову. Одна из фигур приближается. В её руках — посох, украшенный магическим кристаллом. Магистр собственной персоной. — Я вновь вынужден пригласить вас на беседу, Кондор… Но в этот раз ваш статус вас не спасет.

Глава 22

Глухой стук посоха эхом раздавался по каменным стенам подземелья.

Сырые, несмотря на множество защитных чар, стены тянулись на многие километры вперед. Академия напоминала сыр, слишком многое требовалось держать подальше от ярких лучей солнца… и излишне любопытных глаз. Лаборатории, мастерские, тщательно экранированные исследовательские отделы. Всё это требовало обширной сети коридоров… по которой было очень удобно передвигаться незаметно. Чем и пользовался Магистр Игни аль Кеган. Идти пешком утомительно, но в этот раз Магистр был даже благодарен этим спокойным минутам, когда из собеседников лишь эхо собственных шагов. Ведь впервые за десятки и десятки лет он столкнулся со столь сложной ситуацией. Второй принц Королевства мертв. Одно лишь это — уже большая проблема, ведь он был фигурой, через которую Содружество лоббировало свои интересы. Но что еще хуже, он был убит. Убит на их территории. И убит был не только он… Магистр коснулся посохом сырой стены, и камень со скрипом ушел вверх, обнажив узкую, спиральную лестницу. Десяток метров подъема по ступенькам, что заставили старика запыхаться, и он выходит из замаскированного прохода прямо в дом своей дочери. В дом, что кишел дознавателями. — Господин Игни, она на пятом этаже. — Вежливо, но без подобострастия сообщил ему личный помощник. Его выражение лица было каменным, но в глазах мелькала опаска. — Я знаю дорогу. — Отказался от помощи Магистр и направился к очередной лестнице. Спустя еще немного ступеней, от которых уже заныли колени, он заходит в комнату. Открытый балкон. Шторы, что слабо развеивались от утреннего бриза. Восходящее солнце легко просвечивало сквозь них, освещая хмурые лица экспертов и постель, покрытую засохшей кровью. Он скользит взглядом по телу. Вскрытая грудная клетка, стальной стержень, торчащий из виска. Нала мертва. И мертва уже не первый день. — Время смерти? — Спокойным тоном спрашивает он у собравшихся. — От двух суток до недели. Сложно определить точно, убийца использовал консервант. — Кашлянув, докладывает помощник. — Пробы уже отправили алхимикам? — Результат… Неоднозначный. Вновь неизвестная нам техника изготовления, а материалы однозначно указывают на Королевство, хотя столь опытный алхимик мог бы легко избежать столь явного следа. Если только он не хотел, чтобы мы обнаружили это. — Враг пытается нас спровоцировать. — Заключает магистр и обводит собравшихся взглядом. Те опускают глаза. Никто не может быть уверен в том, что не превратиться сейчас в пепел из-за вспышки гнева Магистра. Даже войны порой начинались и по меньшему поводу, чем убийство дочери одного из сильнейших магов мира. — Это еще не всё… Господин. — Чуть замявшись произносит помощник и протягивает бумагу, не в силах произнести написанное вслух. В ней — рапорт специалиста из числа тех, кого выпускают из особо комфортной тюрьмы лишь под конвоем старших магов. Редкого и запрещенного официально, специалиста. Длинный свиток, заполненный убористым почерком. Игни достает из одеяния очки, надевает их на нос и скользит взглядом по ровным буквам. — Отсутствует сердце? — Уточняет магистр и поднимает взгляд к телу. Вскрытая грудная клетка. Зияющая пустота там, где был орган. — Слуги говорят, что три дня назад госпожа запретила подниматься в эту комнату под страхом смерти. Мы допросили их, но они действительно верили, что с ними говорила именно госпожа. Хотя она уже точно была… Хм. — Слуг в переработку. После ваших допросов у них наверняка появились сомнения, а мне не нужны слухи. Не в столь щепетильном вопросе. Официально объявим, что моя дочь направилась в экспедицию к центру мира. Никто не удивится, если она не вернется. — Приказывает Магистр и возвращается к чтению. —… следов души в теле не обнаружено. Сим смею высказать предположение, что вместе с сердцем убийца похитил и её душу для дальнейшего использования… — Магистр дочитывает рапорт и аккуратно сворачивает его в трубочку, чтобы вернуть помощнику. Старик подходит к постели. — Значит, они не только убили мою дочь, но еще и украли её облик? Теперь понятно, почему она избегала меня в последние дни. Иллюзии бы не одурачили мой взгляд… Но скажите мне, почему они одурачили всех вокруг? Почему обманку не смогла выявить проверка? Как они подделали её источник? Какой именно техникой воспользовался убийца? А? У вас есть ответы? — С каждым вопросом Магистр повышал голос, пока не задрожали и окна, и подчиненные. — Мы… не знаем. Исследовательскому отделу уже доведено о ситуации. В теории, это возможно… но лишь в теории. Они просят финансирования на исследования. Предварительная версия, что это дело рук некроманта, достигшего вершин мастерства. — Либо демонолога. — Тихо добавляет другой дознаватель. — Ясно. — Холодно бросает Магистр и отворачивается от всех. Наступает тишина, которую никто не осмеливается нарушить. Магистр смотрит на тело дочери, но не испытывает родительских чувств. Он лишь чувствует сожаление, что столь удачная генетическая линия прервалась. Она могла бы породить много талантливых магов. Да, его связь с домом стихии воды оказалась весьма удачной, такая досада… Возможно, эта досада и есть родительские чувства? Прошло несколько сотен лет, когда он действительно их испытывал. Он и забыл, что это. Слишком много потомков он породил в попытках замедлить надвигающуюся катастрофу. С каждым годом магии становится все меньше. Меньше и меньше. Рода вырождаются, дома вырождаются. Эксперименты с генетикой лишь замедляют этот процесс, но неспособны обратить его вспять. Каждый одаренный потребляет магию, но и генерирует её. Каждое заклинание, каждое магическое усилие работает на благо всем. Пропуская сырую силу через себя, он обогащает её и когда она вновь рассеивается в пространстве — её будет чуть-чуть больше. А чем больше магии в пространстве — тем сильнее сами маги. Словно растение, что обогащает воздух, каждый маг непроизвольно трудится над тем, чтобы следующее поколение стало чуть сильнее. И еще чуть сильнее. Век за веком. Математические модели показывали неизбежность того, что в мире, где появилась магия — напряженность магического поля будет неумолимо расти. Поколение за поколением маги будут всё сильнее и неизбежен миг, когда они достигнут уровня богов и начнут создавать свои миры. Однако, в реальности этого не происходило. Магия вытекала из мира, как из пробитого бурдюка, последнюю тысячу лет. Но если до Эпохи