Карина огляделась по сторонам.

— Нет, не видела, но я могу позвать… если, конечно, они здесь, — сказала она.

— Глупый Тиольф упустил их.

Это было со стороны госпожи Геллен не слишком-то педагогично, говорить такое о преподавателе Темной школы! Но ведь во сне все бывает. Карина пожала плечами и, обернувшись, окликнула:

— Госпожа Рейли! Господин эээ…

— Его звали Арреф, — подсказала госпожа Геллен.

Карина старательно позвала, вглядываясь в серую мглу, и, к ее удивлению, они вышли — оба! Бабушка Миры и Полины оказалась вовсе не старушкой, а женщиной едва ли старше госпожи Маркуры. И с нею человек, который дружил с ведьмой, а потом проклял.

— Отлично, — с некоторым удивлением сказала Мать Некромантов. — А теперь, пожалуй, просыпайся. Детям вредно заходить так далеко.

— Но ведь раз вы здесь… если вы здесь, то я в безопасности, — сказала Карина. — Можно мне, пожалуйста, остаться еще на чуть-чуть. Я хочу узнать, что вы тут делаете.

Госпожа Геллен вошла в серую мглу целиком. Тени бабушки и мага закружились возле нее, словно хотели остановить.

— Я и сама толком не знаю. Я просто чувствую, что дело еще не закончено. У меня все еще мало информации о проклятии.

— Тогда спросите у Лесса Кроу, — сказала Карина. — Мертвая ведьма его родственница! Он сам сказал! И он пытался принести ей в жертву Эсмиральду.

— Эсмиральдой бы она подавилась, — ответила Мать Некромантов.

Затем она извлекла из кармана домашнего фартука две склянки и поймала в них души Рейли и Аррефа.

— Это еще что за прогулки по моим владениям? — взвыл где-то в темноте голос давешнего человека в хламиде.

— Он странный, — сказала госпоже Геллен Карина. — У него кости вместо ног.

— Пошли-ка отсюда, — госпожа Геллен взяла девочку за руку и потянула за собой.

Рука у нее была твердая, теплая, мозолистая. Как будто и не во сне вовсе.

К удивлению Карины, госпожа Геллен не привела ее прямо в спальню. Вместо этого они оказались в пустом холле спального корпуса. Справа на стене висели накидки и теплые пальто девочек, стояли теплые сапожки. Слева были скамейки и свободные от одежды вешалки: часть вещей лежала в кладовых. В холле было темно только свет фонарей со двора попадал в окна, вот и все.

— Странно как, будто и не сон вовсе, — сказала Карина.

— Потому что это не сон, — ответила Мать Некромантов. — Разве ты не поняла?

Карина покачала головой. Тогда госпожа Геллен распахнула дверь настежь. В лицо ударил холодный влажный ветер, пахнущий близкой зимой. Карина поморгала и спросила:

— Но как?

— Бывает, что медиумы случайно расширяют границы сна и выходят из него. И чаще всего они выходят… хм… не в этот мир.

— А в какой? — прошептала Карина, глядя в стылую черную ночь.

Госпожа Геллен закрыла дверь и сказала:

— Ты случайно соскользнула в царство Смерти. Думаю, ты сумела бы выйти сама — ты ведь девочка умная и храбрая. Но вопрос лишь — когда бы ты сумела оттуда выбраться.

Карина ахнула и хотела сказать, что она вовсе не умная и не храбрая, а просто трусливая дура, которая вдобавок теперь будет бояться спать. Но вместо этого упала: просто подкосились ноги, а в глазах все поплыло. Госпожа Геллен подхватила Карину на руки. Тут откуда ни возьмись появилась госпожа Аделаида Гербера.

— Что вы тут делаете? — спросила она удивленно и, кажется, немного сердито.

У Карины в это время в ушах словно появилась вата. И сказать что-нибудь было очень трудно! Но зато госпожа Геллен ответила весьма охотно:

— У вас очень талантливая ученица.

— Это мне известно. У нас других и нет, — кивнула Гербера. — Но все-таки, что происходит?

— Девочке очень нужна книга о том, как ходить во сне. Она медиум и сноходец. Только что вывела ее из страны мертвых. А туда без надобности и без напарника вообще лучше не соваться.

Госпожа Гербера достала из маленькой сумочки на боку склянку с живительным зельем и капнула Карине три капли прямо в рот. Вкус имбиря, девясила и аниса был освежающий и в то же время жгучий.

— А вы-то что там делали? Напарника, как я погляжу, у вас тоже нет, госпожа Геллен, — сказала Гербера слегка раздраженно.

Мать Некромантов осторожно усадила Карину на скамеечку и вздохнула, держась за поясницу:

— И кормите вы детей тоже неплохо, как я погляжу. Я-то там была как раз очень даже с напарницей, просто она не пошла со мной в пансион, а осталась там, дома. Пойду, пожалуй, и я. Спасибо тебе, Карина.

И тут же исчезла.

— Барышня Розенблюм, идемте, — госпожа Гербера помогла Карине подняться со скамейки.

— Она просто удивительная, — сказала Карина.

— Кто? Госпожа Геллен? — спросила Гербера.

— Нет… Страна мертвых. Ни на что не похоже.

И девочке вновь при этих словах почудился холодный сквозняк. Но не такой сильный, как там. Наверно, это просто с улицы тянуло. Может быть, просто госпожа Геллен плохо закрыла дверь.

— Пойдешь со мной, — то ли спросила, то ли оповестила мама.

Теренций, сидевший над чашкой какао нахохлившись, будто воробей, приоткрыл один глаз.

— Куда это?

— Ну, считай, что на внеплановый урок, — невозмутимо ответила мама.

— Какой еще урок? Выходные же!

Теренций заволновался. Как всякий разумный человек, он любил учиться только в учебное время, а в иное предпочитал отдыхать. Он даже домашние задания старался выполнить как можно скорее, в перерывах или вечерами, лишь бы в выходные побольше побездельничать! И тут вдруг нате вам: внеплановый урок!

— Никуда я не пойду. Я мееееедленно допью свое какао, потом буду долго- предолго выбирать интересную книгу и, наконец, буду ее читать до самой ночи. А потом буду спать примерно до полудня, спасибо, что не разбудишь раньше. Вот мои планы! Иначе мне придется пожалеть, что я не остался в общежитии Темной школы.

— Ндай, да ты и так там слишком часто остаешься, — входя на кухню, сказала старшая сестра Теренция, Анда.

Она была третья по старшинству из всех некромантских детей и вторая по старшинству из дочерей. И единственная из самых старших, кто сейчас был дома. И вообще, по сравнению с Теренцием Анда была очень старшая сестра! Поэтому он не решился очень-то спорить, но на всякий случай фыркнул. Фырк пришелся в середину какао, и пенка выплеснулась Теренцию прямо в лицо, испачкав губы и нос.

— А что за урок, мам? — спросила Анда.

— Тебе уже не надо, — улыбнулась мама.