лета. Изумрудная трава, пышные цветы, шелестящие листья деревьев – всё тянулось к высокому голубому небу, радуясь последним погожим денькам перед тем, как природа погрузится в сумрак наступающей зимы.

Они неспешно брели по тропинке сквозь лес. Время от времени из травы взлетали фазаны, а олени, услышав приближающиеся шаги, грациозно скрывались между деревьями.

– Но почему это дело должно быть таким шумным? – проворчала Мерида в ответ. – Он мог бы приводить в порядок по комнате или хотя бы башне за раз. В замке творится сущее безумие! Как он собирается со всем управиться до холодов?

Долгой прогулки хватило, чтобы она немного оттаяла и снова заговорила с матерью. Но настоящего примирения между ними так и не произошло, так что Мерида по-прежнему дулась и вела себя, как капризный ребёнок, хотя совсем этого не хотела.

– Таков твой отец. Если уж что-то решил, то его не удержать, – с тёплой улыбкой сказала Элинор, пропустив мимо ушей грубость дочери. – А ещё он умеет вдохновлять людей. Поверь, ему по силам даже горы сдвинуть.

– Это точно, – кивнула Лиззи. – Я видела, что уже начали мостить двор, с утра укладывали первые камни. Нужно не забыть начертить на них руны на удачу.

– Как же скучно будет без всей этой суеты, – произнесла Элинор таким тоном, что Мерида поняла – её мать довольна.

Но почему она сама не чувствовала удовлетворения? Фергус точно изменился. Как и Хэмиш. Можно было ожидать, что всё произошедшее в Кинлохи только приумножит его страхи, но вышло наоборот. Пережив настоящий ужас, её брат перестал пугаться всяких глупостей вроде темноты в углах комнаты. Он держался гораздо более уверенно, перестал прятаться ото всех и с каждым днём становился всё отважнее. Мерида знала, что Ферадах точно это заметит, когда придёт проверить её работу.

Но теперь боялась она. Боялась встречи с ним.

Стоило ей закрыть глаза, она снова и снова видела руки, тянущиеся к спасению, посреди бушующего пожара, и Ферадаха, который и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Доброта и человечность, которые, как ей казалось, она увидела в нём во время поездки в Китнил, были лишь притворством. Может, он нёс разрушение не по своей воле, но и жалости к своим жертвам не испытывал. Злобный бог казнил всех жителей Кинлохи и проследил, чтобы никто не смог выбраться оттуда живым.

«Я – природа», – эти слова всё звучали у Мериды в голове.

Нельзя забывать, что он поступит с Данброхом точно так же, если найдёт хоть малейшую причину. Не выживет никто.

– Смотри, Лиззи, там три камня, – сказала Элинор.

Лиззи сплела себе ожерелье из маргариток и теперь кружилась в нём, плавно качая руками над головой. Но услышав эти слова, остановилась и очень серьёзно ответила:

– Я больше не подмечаю знаки. Уж слишком это печально. И служительницы Богородицы это не приветствуют. Я и Мериде предлагала к ним присоединиться.

Элинор нахмурилась.

– Это те, что пекут пироги в деревне?

– Да, но не только. Иногда мы встречаемся возле колодца, чтобы вместе молиться, – сказала Лиззи.

– Я рада, что ты нашла новый интерес, – вздохнула Элинор. – Кстати, о них. Мерида, вы с отцом во время путешествия встретили арфиста?

– Почему ты так решила? – Вопрос прозвучал враждебно даже против воли Мериды.

– Хэмиш спросил меня, может ли он стать арфистом, когда вырастет. Я захотела узнать, как эта мысль пришла ему в голову, на что он ответил, что дело в вашей поездке, но так и не объяснил, что конкретно там произошло.

– Полагаю, ты считаешь, что ему нельзя играть на арфе? – всё так же сварливо спросила Мерида.

– Не самая подходящая профессия для принца, – не стала спорить Элинор.

– Но ведь он младший из тройняшек, не так ли, мэм? – вдруг вмешалась в разговор Айла.

– Это верно, – кивнула Элинор.

– А раз королём ему не быть, почему не позволить мальчику самому выбрать свой путь? – Она тут же испугалась возможной неуместности вопроса и вежливо добавила: – Мэм.

И снова Мерида заподозрила, что Айла на её стороне.

– Посмотрим, как всё сложится. Разумеется, Хьюберт и Харрис первые в очереди на трон, – сказала Элинор, – но обычно младшие братья становятся священнослужителями или учёными, а вот арфист... Думаю, тут Фергус стукнет кулаком по столу. К тому же обучать его некому. Раньше я бы предложила отправить его в Кинлохи, но, судя по всему, это теперь невозможно, верно?

Мерида не смогла заставить себя ответить. Может, ей всё-таки стоит сходить помолиться вместе со служительницами Богородицы, как предлагала Лиззи?

Заметив замешательство дочери, Элинор быстро сменила тему разговора:

– Только взгляните, как он прекрасен в солнечном свете!

Они добрались до полянки, поросшей мхом и крошечными белыми цветочками, на которой находился Чудотворный колодец. От сотен других он отличался только тем, что был окружён высоким каменным кольцом, которое воздвигли вокруг него давным-давно и украсили изображением лица, которое за долгие годы почти стёрлось. Если бы его не считали чем-то особенным, то это место давно бы забылось даже старцами.

Чуть поодаль, на этой же поляне, стоял большой валун, выщербленный временем. Камень вдвое выше Мериды был покрыт резным орнаментом в виде спиралей. В день весеннего солнцестояния первый луч солнца падал на его подножье, а потом плавно поднимался до самой вершины. Это было волшебное зрелище.

Мерида часто приезжала сюда, когда изучала окрестности Данброха. И далеко не сразу поняла, что тропинка к этой поляне всегда была вытоптана, потому что люди приходили к Чудотворному колодцу, а не к камню.

Лиззи достала ленточки, которые принесла с собой (куда же она без них) и закружилась, создавая в воздухе сложный узор. Было трудно сказать, это настоящий ритуал или она его просто придумала. Продолжая танец, Лиззи сказала:

– Служительницы Богородицы рассказывали мне о Чудотворном колодце.

– И что они сказали? – спросила Элинор, пряча улыбку.

– Это женский источник силы. Священный для всех, но в первую очередь для женщин. Он может помочь в трудной ситуации. Если есть заветное желание, нужно сделать подношение – бросить в колодец угощение, монету или лучший цветок из своего сада – помолиться Деве, которая обитает в нём, и она исполнит его.

Айла косо на неё посмотрела, а потом спросила:

– А что за Дева живёт в колодце, служительницы Богородицы вам рассказали, мэм?

– Бриджет,