– Наркотик с добавлением вампирской крови. Моментальное привыкание, с первой дозы. Сильнейшая ломка: невыносимые боли, судороги, сводящие конечности, галлюцинации и дикая жажда крови.

Он знал это не понаслышке, а видел своими глазами. Люди, которые еще вчера были похожи на разумных существ, сегодня готовы были разорвать друг другу глотки за глоток крови, в надежде, что она поможет избавиться от боли.

– Где же такое можно купить? – Эля сильнее натянула рукав халата, жест не укрылся от взгляда Ара.

– Угадай? – спросил он с насмешкой. – Там, где мы с вами встретились, в «Южном ветре». Попроси Константина, он уберет рубцы, не уродуй тело и душу. Мне они не помогли. Почти полвека копил ненависть.

– Я подумаю, – Эля накрыла ладонью зажившую рану.

– Цветочек, – Митин голос раздался из-за двери. – Вы там одетые? У тебя телефон разрывается, нашел утром в машине, упал под сиденье.

– Войди, – произнес Ар. – Кто звонит? – спросил, забирая из рук аппарат.

На дисплее высвечивалось фото Лилиной мамы.

– Дай я отвечу, она просто так не будет звонить несколько раз. Алло, мам, все хорошо?

– Ох, Лиля, – взволнованный голос мамы заставил девушку напряженно выпрямить спину. – С тобой все хорошо. Скажи, ты же не на учебе?

– Нет, мам, я дома. Что случилось? – оттесняла плечом Ара, желающего забрать телефон из рук.

– А ты не слышала? Вчера у вас в институте произошел взрыв, три человека погибли. Я так переживала, как услышала новости, сразу звонить тебе, а ты трубку не берешь, – Лиля развернулась лицом к Ару, тот согласно кивнул, подтверждая, что разговор идет о Бегемоте с дружками. – Говорят, кто-то хотел пошутить над преподавателем или отомстить. Что за идиотские шутки, разве так шутят? – спросила сама у себя. – Лиля, я тебя очень прошу, не ходи пока на учебу, сердце не на месте.

– Не волнуйся, мам. Я не пойду, – заверила девушка.

– Что-то со здоровьем? – заволновалась женщина с новой силой. – С малышом все хорошо? Может, приедете? Сегодня Софья дежурит.

– Нет, все хорошо. Просто устала. Вот и решила, что учеба никуда не денется.

– Это правильно. Все, могу со спокойной душой продолжать работать. Издергалась с утра.

– Извини, мам, забыла звук на телефоне включить, – девушка попрощалась с матерью и пролистала непрочитанные сообщения в телефоне: – Мить, Вера тебя потеряла, пишет, ты трубку не берешь. Волнуется.

Парень поднял глаза к потолку и шумно выдохнул:

– Не понимает она человеческий язык. Ответь, что я умер, – бросил фразу, и добавил спустя мгновение: – Я завтракать, – и сбежал из комнаты. – Мелкая, идем, – крикнул из коридора.

– Тебе принести завтрак? – поинтересовалась Эля.

Лиля, отложив телефон на прикроватную тумбу, отрицательно покачала головой:

– Я еще не хочу есть, – ответила подруге. – Где ты был? – спросила у Ара, снова забравшись под одеяло.

– Давай я не буду отвечать. Врать желания нет, а рассказывать – тем более.

– Это связано со вчерашним?

– Связано, – он прилег рядом, подбив подушку под спину.

– Оставляй мне записку, когда уходишь. Мы с мамой всегда так делали, – в ответ Лиля поймала теплую мужскую улыбку.

– Я рад, что ты начинаешь меня воспринимать как свою семью. Но не волнуйся, на территории вы в безопасности. Помимо охраны, всегда кто-то есть дома.

– Я знаю, – Лиля промолчала о том, что подобное поведение ее обижает. – Тебе идет короткая стрижка. Если ты мог всегда избавиться от шрамов, почему не делал этого?

– Не хотел. Мне нравилось, как от меня шарахались люди, – мужчина спустился ниже и закинул руки за голову.

– Не расскажешь? – без тени сомнения девушка задала вопрос, разгладив складки на одеяле.

– Нет, не расскажу. Это прошлое. А вы мое настоящее и будущее. Да и не хочу, чтобы наш ребенок видел каждый день мою жуткую рожу.

– Ему будет все равно, есть у его отца шрамы или нет, – уверенно ответила Лиля.

– Была у меня и вторая причина. Хотел понравиться.

– Кому? – девушка отвлеклась от своих рук и вскинула голову.

– Тебе, – ответил, посмеиваясь над девочкой.

– Ты мне всегда нравился. Буквально с первой встречи. Я ругала себя за это. Ведь у меня был парень, да и ты был кем-то далеким. Моя симпатия была изначально неправильной. А ты только все усложнял своим присутствием, – Лиля не испытывала неудобства, рассказывая о своих чувствах. Разговор казался простым и естественным. Он должен был состояться уже давно, но все время угасал под натиском обид.

– То есть ты меня воспринимаешь как мужчину? Или больше как лохматого друга? – спросил Ар. Губы девушки дернулись в улыбке, и она все-таки звонко рассмеялась. – Я не хочу ни к чему тебя принуждать. Не знаю, нужны ли тебе мои извинения. И уместны ли они еще…

– Ты опять решил потратить словарный запас на ближайший месяц? – Лиля сконфуженно пошутила и отвела взгляд.

– Хочу, чтобы ты знала. И не просто меня принимала, а понимала.

– Уверена, я правильно тебя понимаю.

Мужчины поднимались по мраморной лестнице. Встречные кивали в знак приветствия либо с недоверием провожали взглядом. В поместье, которое больше напоминало средневековый замок, была неестественная тишина. Здесь не приветствовались шум и суета.

Поднявшись на четвертый, самый верхний, этаж, они вошли в просторный зал, чуть затемненный, со множеством кресел, стоящих группами или по одному, диванами на невысоких ножках и журнальными столиками, абсолютно чистыми. Приема здесь ожидали часами, а иногда даже сутками. Независимо от того, когда ты пришел, князь Темных сам решал, желает ли он лицезреть визитера или нет. А если желает, то когда.

Арнар, Константин и Лео заняли места в глубине зала и осмотрелись. Это был не первый визит к главе кровососов, и за полсотни лет мало что изменилось. Даже расположение мебели осталось прежним.

Ар, негромко отфыркиваясь от приторно-сладкого аромата, витающего в помещении, сохранял спокойствие, насколько это было возможно в центре вампирского улья.

Он заметил, как пара молодых вампиров теряла терпение в ожидании аудиенции, и это вызвало смешок. Ар прекрасно знал правила: чем яростней ты желаешь попасть в просторный кабинет Александра, тем дольше он заставит ожидать.

Массивные двустворчатые двери легко распахнулись, выпуская одного из высших вампиров.

Высших осталось не так много, не больше пятидесяти особей, точное количество никто не знал, кроме них. И Темные высшие тщательно скрывали численность или же преувеличивали, не желая дать другому клану, так же как и оборотням, даже помыслить о превосходстве. В отличие от обращенных и более молодых, лица высших демонстрировали вселенскую скуку: они вполне могли заменять собой манекены в магазинах.