Ана плакала. Слезы смешивались с сурьмой и оставляли на щеках темные полосы, размывая пудру. Она смотрела на него, и Рамсону хотелось прижать ее к себе.

– Это, – прошептала она, – было не просто бесчеловечно. У меня нет слов.

Тепло, циркулирующее по его венам, куда-то растворилось, и Рамсон вдруг стал замерзать.

– Так и есть, – хрипло согласился он.

Ана подняла на него глаза, тлеющие, как угольки.

– Как ты мог работать рядом с этими людьми? Как ты мог смотреть на то, что они вытворяют, и ничего не чувствовать?

Много лет Рамсон поступал как трус и отказывался опускаться до уровня брокеров под руководством Керлана. Но быть наблюдателем и не пытаться помешать тоже было мерзко. Он понимал это, всякий раз опуская глаза к земле. И судьба в некотором роде отплатила ему за это.

Рамсон молчал.

Ана глубоко вдохнула. Она раздраженно утерла слезы и, казалось, взяла себя в руки. Она подняла подбородок и выпрямилась.

– Мне нужно побыть одной.

Ее тон был плоским и ничего не выражал, как и в тот день, когда она впервые заговорила с ним в Гоуст Фолз. В какой-то момент жизни она научилась скрывать эмоции. И теперь ей это почти так же хорошо удавалось, как и ему.

Рамсон посмотрел на нее – глаза горят, плечи расправлены, осанка прямая и царственная, под стать ее вечернему платью. Он подумал, что она светится, как маяк. И что-то шевельнулось в нем, что-то влекло его на ее свет.

Рамсон отмахнулся от этого порыва.

– Хорошо, – ответил он, пожимая плечами. – Мне тоже нужно решить пару вопрсов.

Береги себя. Увидимся в трактире. Но вслух он этого не сказал, лишь резко развернулся и ушел, оставляя ее одну в темном переулке. Рамсон Острослов из Ново-Минска, капитан порта и правая рука главы Ордена Ландыша, никому не давал надежд и обещаний.

Рамсон шагал по улицам, которые знал как свои пять пальцев. Он начинал в этом городе мелким воришкой, выполняя поручения Ордена и познавая жестокий и порочный мир, в котором ему посчастливилось родиться. Со временем красные черепичные крыши домов стали его убежищем, а тени грязных переулков приветствовали как старого друга.

Рамсон остановился у паба. Он перекинулся парой слов с его клиентами, чьи лица были скрыты в тени капюшонов. Под столом он передал им несколько медников. Потом они пожали руки, закрепляя соглашение. И Рамсон отправился к Дамбе.

Дамба не была гидротехническим сооружением, а скорее напоминала обширную сеть узких улиц и подземных туннелей, которая разделяла бедные и богатые районы Ново-Минска. Именно здесь обитали все банды и преступные кланы города. По краю дамбы был проложен желоб для сброса отходов, который и служил источником характерной для этого места вони – смеси сырости и гнили. Если остаться здесь надолго, то одежда обязательно пропитается этим запахом. Это также было удобным местом, чтобы избавляться от трупов. Каждые несколько дней в смрадном зеленом потоке нечистот всплывали тела – мирных жителей и криминальных авторитетов. Городская стража и Белые плащи предпочитали не обращать на них внимания.

Фонари давно были разбиты, а их осколки, валяющиеся на земле, хрустели под подошвами лакированных ботинок Рамсона. Луна скрылась за тучами – скоро пойдет снег. Первый снег ожидался через четыре дня, и Рамсон был несказанно рад, что вонь нечистот уменьшилась из-за холода. Он шел быстрым шагом, уверенно выбирая нужные улочки и повороты, как будто гулял по собственному саду.

На углу ничем не примечательной улицы он резко остановился. Рамсон прижался к стене и слился с тенью.

Он ждал.

Шли минуты. Темнота давила на глаза. Сквозь кучку мусора за его спиной пробежало какое-то мелкое животное.

И вдруг он услышал отдаленный стук копыт и скрип колес кареты. Он знал, что это за карета и кто в ней едет.

Из всех приступных лордов, управляющих Кирилией, самым крупным и жестоким был Аларик Керлан. Его обширные связи, неизмеримое богатство и армия прекрасно обученных брокеров и головорезов заставляли людей дрожать от одного звука его имени. Поэтому ничего необычного не было в том, что люди Керлана могли разгуливать по Дамбе в шелках и швырять золото направо и налево. Другие банды лишь кланялись им и помогали поднять монеты, которые те обронили. Никто не хотел навлечь на себя гнев Аларика Керлана.

Карету было уже видно: позолоченная, украшенная лазуритом, запряженная двумя валькрифами. На двери красовался огромный выгравированный ландыш: его стебель был выложен сияющими изумрудами, а головка-колокольчик была выполнена из белого золота.

Рамсон дождался, когда дверь сравняется с ним. Легко подпрыгнув, он оказался на ступеньке. Лысый верзила, управлявший каретой, даже не обернулся, когда Рамсон открыл дверь и бесшумно проник внутрь.

Богдан развернулся в пол-оборота. Рамсон зажал ему рот рукой. Он чувствовал, как его бывший коллега разомкнул губы, чтобы закричать.

– Снаружи на позиции стоит стрелок. Пикнешь, и он продырявит твое сердце быстрее, чем ты успеешь намочить свои голубые шелковые штанишки.

Богдан моргнул и устремил взгляд в сторону окна кареты. Мимо промелькнула тень, глаза управляющего Манежа комично расширились. Он вжался в сиденье и кивнул.

Рамсон широко улыбнулся и снял маску. Тень за окном исчезла.

– Расслабься, – лениво сказал Рамсон. – Не для того я пробирался по дерьму, чтобы убить тебя.

Богдан фыркнул и сел поудобнее, поправил свой галстук-бабочку и шелковый воротник.

– Я думал, что больше никогда тебя не увижу, Острослов.

Рамсон закатил глаза.

– Давали бы мне медник всякий раз, когда я это слышу, Богдан.

Богдан выпрямился.

– Другие в курсе, что ты вернулся, – осторожно поинтересовался он. – Керлан знает?

– Немногие. Мне нужно, чтобы Керлан знал правду. Или то, что может считаться за правду в рамках нашего договора. – Рамсон одарил Богдана очаровательной улыбкой. – И поэтому я пришел к тебе. Чтобы забрать долг.

– Долг, – повторил шоумен, принимая вид кирилийского дворянина, который только что обнаружил какую-то гадость в своем свекольном салате. Богдан не был самым умным и сообразительным членом Ордена; он был красив и высокомерен, повернут на деталях и считал каждую копейку, вместо того чтобы смотреть на вещи шире. Однажды, несколько лет назад, его заносчивость чуть не стоила ему жизни.

– Мой дорогой Богдан, конечно же, ты не рассчитывал, что я буду держать твой секрет в тайне от Керлана все эти годы за просто так? – Рамсон наклонился вперед и сложил пальцы в замок. – Что бы сказал наш главарь, если бы узнал, что часть контрактов ты продаешь на стороне?

Лицо Богдана скривилось.

– Что мешает мне натравить на тебя моего охранника, Острослов? – прорычал он. – Я нанял Света, потому что он раскатал в лепешку двух кемейранских головорезов…