Глаза мужчины вспыхнули, но он лишь презрительно фыркнул и отвернулся.

– Пусти меня, – шипела Ана, но Рамсон сжал ее еще сильнее.

– Что ты творишь? – прошептал он.

Она отталкивала его, но безуспешно.

– Брокер, – прорычала Ана, уже применяя свою силу родства к Рамсону. – Тот, который забрал Мэй, – я видела его. Отпусти меня сейчас же!

Она отбросила его в сторону силой родства, закипая от гнева.

Рамсон отшатнулся, но не упал. Он не обращал внимания на озадаченные взгляды стоящих неподалеку людей. Его челюсть была сжата, а прядь волос упала на маску.

– И? – с вызовом спросил он, понижая голос. – Что ты собиралась делать?

Что-нибудь, – рассерженно подумала Ана. Что угодно.

Ана ринулась вперед, но Рамсон поймал ее и заключил в стальные объятья. В голове Аны все кипело от злости, и она хотела было вырваться из его хвата с помощью силы, какими бы ни были последствия.

– Подумай, – прошептал Рамсон прямо над ее ухом. Сторонним наблюдателям они казались страстно обнимающейся парочкой, но Ана была в шаге от того, чтобы швырнуть его через весь зал. – Ты пришла сюда, чтобы спасти Мэй. Каким образом ты это сделаешь, если нападешь на брокера и выдашь себя?

Слова Рамсона лились подобно холодной воде на раскаленный металл ее злости. Ана перестала бороться. Когда она взглянула на кемейранку, у нее перехватило дыхание. Та сиротливо стояла на сцене в тени стального стрелка. За ее спиной – там, где Ана видела брокера, – колыхался занавес, как будто от порыва призрачного ветра. Теперь там никого не было.

Рамсон был прав. Использование силы против брокера или иной безрассудный поступок приведут лишь к тому, что она раскроет себя и сорвет их план.

Рамсон ослабил свою хватку, и несколько секунд Ана просто стояла в его объятьях. Прижавшись щекой к его плечу, она наблюдала за сценой и вдыхала свежий, успокаивающий аромат его одеколона.

В руках стальной стрелок держал четыре ножа для метания. Он покрутил головой, щелкая суставами на шее и в мускулистых плечах.

Рамсон отстранился. Он внимательно посмотрел в лицо Аны. Она воображала, что он следит за каждым ее движением в попытке найти слова, которые успокоили бы ее.

– Не везде все устроено так, запомни, – мягко сказал он. Его руки все еще лежали у нее на плечах. – В Кемейре, например, аффинитов назначают хранителями храмов, защитниками деревень. В Нандьяне аффинитов очень уважают, а в Брегоне…

Ана оттолкнула его руки.

– И мне от этого должно стать легче? – разозлилась она.

На сцене тем временем Стальной стрелок издал боевой клич и понесся на крошечную ветреную аффинитку.

Ана отвернулась. Сегодня Мэй здесь не было – а может, ее не было даже поблизости, – и Ане становилось дурно от мысли, что аффиниты станут убивать друг друга для развлечения толпы.

Горячая слеза бессилия скатилась по ее щеке. Она подняла руку, чтобы ее смахнуть, но тут случилось нечто необычное. Толпа издала общий вздох.

Ана повернула голову. Стальной стрелок ревел, наступая на Душу ветра, которая на другой стороне сцены пятилась к стеклу. Но она держала боевую стойку. Ее ладони были подняты, одна чуть позади другой, а ноги были широко расставлены и твердо стояли на мраморном полу.

Стальной стрелок атаковал. Из тайников в его броне выстрелили стальные ножи. Они с лязгом обрушились на усиленное черным камнем стекло. Толпа ахнула, люди тыкали пальцами.

Душа ветра взметнулась в воздух, разведя руки и поджав ноги, она была похожа на диковинную птицу. Она пролетела над головой Стального стрелка, описав элегантную арку. В мгновение ока ее ноги оказались на плечах гиганта, она легонько постучала по ним, описала полный круг вокруг его головы и с акробатической точностью приземлилась прямо за гигантом.

В полете она выбросила вперед руки. В ее ладонях блеснули ножи Стального стрелка. К тому времени, как растерявшийся гигант развернулся, все было предрешено. Душа ветра набросилась на него, грациозная и смертоносная, как ягуар.

Она запрыгнула к нему на плечи и перерезала глотку.

Мертвую тишину зала сотрясло эхо от удара тела Стального стрелка о мраморную сцену. Кровь полилась на пол, окрашивая прожилки камня в красный. Сила родства Аны шевельнулась, глубоко в подсознании послышался тихий шепот.

Все это действо заняло меньше десяти секунд.

– Господа и дамы! – прогремел над залом голос Богдана. – Кажется, у нас новый чемпион и новый рекорд! Представляю вашему вниманию: Душа ветра!

Толпа разорвалась восторженным криком и свистом. Пара человек, которые ставили на Душу ветра, размахивали своими талонами и во всю глотку орали, требуя денег.

Ана отвернулась и начала пробираться к выходу. У нее не осталось сил, чтобы вынести еще хотя бы секунду в этом проклятом месте. Но проталкиваясь сквозь беснующуюся, пьяную толпу, Ана не могла не обернуться. Возбуждение зрителей дошло до истерики, и они стали скандировать имя победительницы. Но на сцене, за заляпанным кровью стеклом, Душа ветра молчала. Склонив голову и безвольно опустив руки, она стояла в нескольких шагах от растекающейся вокруг тела противника лужи крови.

Ана отвернулась. Как и Душе ветра, поражение Стального стрелка не казалось ей победой. Было совсем неважно, что девушка боролась и победила сегодня, ведь она была обречена. И как ни крути, на полу лежало остывающее тело. Жизнь оборвалась. И пока все подобные площадки вместе с брокерами не будут сожжены дотла, Кирилия не выиграет.

Ана в последний раз взглянула на четыре сияющие статуи мраморных богов. Она не могла понять, как они могли спокойно смотреть свысока на это безбожное место.

Холодный осенний воздух щипал за щеки и казался настоящим облегчением после душного тесного зала Манежа. Рамсон маневрировал сквозь толпу, не выпуская из виду быстро удаляющиеся каштановые волосы и изящные очертания черного платья Аны. Он звал ее, достаточно громко, чтобы привлечь внимание и вызвать насмешки нескольких пьяных гуляк.

Он схватил ее за запястье. Повинуясь инстинкту, он свернул в темный переулок и повлек Ану за собой. Ана издала утробный стон и замолкла.

– Ана, – тяжело дыша, сказал Рамсон. Взглянув на нее, он почувствовал, как внутри что-то перевернулось. Она стояла, скрестив руки и опустив плечи, словно пытаясь сжаться и исчезнуть.

Она была невероятно наивна, видела все в черно-белом цвете – но что-то в ее взгляде на мир напоминало Рамсону его самого во времена, когда был жив Иона. И почему-то в глубине души ему хотелось ее защищать.

Рамсон обнаружил, что его пальцы тянутся к ее подбородку. Дотронувшись, он аккуратно приподнял его вверх.

Она сделала шаг назад, вырываясь из его рук, и сорвала маску. Она упала в нечистоты пустого переулка.