– Убирайся к черту, – беззлобносказал я ему. Я пошел к изгороди вместе с Римлянином, без умолку говорившимчто-то на непонятном мне языке. М`Кола последовал за мной, остальные погрузиливещи в машину и затем догнали нас. Я читал где-то, что близ покинутых туземныхселений не следует разбивать лагерь из-за клещей и других паразитов, и,вспомнив это, решил во что бы то ни стало переменить место. Мы пролезли через проломв изгороди и увидели за ней постройку из бревен и молодых деревьев, воткнутых вземлю и переплетенных ветвями. Жилище это напоминало большой курятник. Римлянинуказал рукой на дом, как бы приглашая нас располагаться здесь, и продолжалболтать.

– Клопы, – неодобрительно сказал я,обращаясь к М`Кола на суахили.

– Нет, – ответил он тоном, недопускающим возражений. – Никаких клопов!

– Злые клопы. Много клопов. Зараза.

– Нет клопов, – упорствовал он.

В конце концов М`Кола меня переспорил, и покаРимлянин говорил, – как я надеялся, что-то очень дельное, – подошламашина, остановилась под большим деревом шагах в пятидесяти от изгороди, итуземцы стали выгружать и переносить все необходимое для устройства лагеря. Моюпалатку с брезентовым полом раскинули между деревом и «курятником», а я приселна бачок с бензином и завел с Римлянином, Дедом и Гарриком разговор об охоте.Камау и М`Кола тем временем разбивали лагерь, а вандеробо, разинув рот, стоялна одной ноге.

– Где были куду?

– Там. – И он указывает куда-то всторону.

– Большие?

Римлянин растопыривает руки, чтобы показать,какие у них огромные рога, затем изливает на меня бурный поток красноречия.

При помощи словаря с трудом составляю фразу:

– Где же тот куду, за которым вы следили?Вместо ответа – длинная речь, смысл которой, по-видимому, сводится к тому, чтоони следили за всеми куду разом.

День уже клонился к вечеру, и небо заволоклитучи. Я вымок до пояса, носки мои пропитались жидкой грязью. Кроме того, явспотел, толкая машину и работая лопатой.

– Когда начнем? – спросил я.

– Завтра, – ответил Гаррик, даже непотрудившись перевести мой вопрос Римлянину.

– Нет, – возразил я. – Сегодня!

– Завтра, – упорствовалГаррик. – Сегодня поздно. До темноты один час. – И он указал на моичасы. Я порылся в словаре:

– Будем охотиться сегодня. Последний час– лучший час.

Но Гаррик находил, что куду слишком далеко имы не успеем вернуться в лагерь. Все это он объяснил жестами, а вслух произнестолько:

– Охота завтра.

– Бездельник, – сказал япо-английски. Римлянин и Дед стояли молча. Я ежился: солнце скрылось за тучами,и стало холодно, несмотря на духоту; которая наступила после дождя.

– Дед! – сказал я.

– Что, господин? – откликнулся он.Поспешно листая словарь, я сказал:

– Охота на куду сегодня. Последний час –лучший час. Куду близко?

– Может, и близко.

– Охота сейчас?

Они посовещались между собой.

– Охота завтра, – опять вмешалсяГаррик.

– Заткни глотку, актер, – сказаля. – Послушай, Дед, – поохотимся немного сегодня?

– Да, – согласился он, и Римлянинтоже кивнул. – Только немного.

– Хорошо, – сказал я и пошел засухой рубашкой, фуфайкой и носками.

– Охота сейчас, – сказал я М`Кола.

– Хорошо, – ответил он. –М`узури.

Переобувшись и надев все сухое и чистое, яблаженствовал, сидя на бачке с бензином и попивая разбавленное виски в ожиданииРимлянина. Я предчувствовал, что сегодня непременно буду стрелять по куду, ипил для того, чтобы успокоиться. А еще для того, чтобы уберечься от простуды. Аеще я пил виски просто так, потому что я его люблю, и хотя настроение у менябыло превосходное, от виски оно становилось еще лучше.

Когда вернулся Римлянин, я застегнул башмаки,посмотрел, есть ли патроны в магазине моего ружья, снял с мушки защитныйколпачок и продул прицел. Потом я допил виски из оловянной кружки, стоявшей наземле у бачка, и встал, проверив, лежат ли два носовых платка в карманахрубашки.

Появился М`Кола с охотничьим ножом и биноклемСтарика.

– А ты оставайся здесь, – сказал яГаррику.

Он ничего не имел против. Он считал, что глуповыходить на охоту так поздно, и заранее торжествовал, уверенный, что окажетсяправ. Вандеробо же вызвался пойти с нами.

– Ну и хватит людей, – сказал я,сделав Деду знак остаться, и мы вышли из крааля – впереди Римлянин с копьем, заним я, следом М`Кола с биноклем и заряженным манлихером, а вандеробо-масай скопьем замыкал шествие.

Был уже шестой час, когда мы двинулись черезмаисовое поле, затем спустились к ручью, перешли его в сотне шагов вышеплотины, где русло суживалось, медленно и осторожно взобрались на крутойпротивоположный берег, промокнув до пояса среди буйной травы и папоротников. Непрошло и десяти минут, как Римлянин, неожиданно схватив меня за руку, заставиллечь рядом с ним на землю; я сразу дернул затвор винтовки. Затаив дыхание,Римлянин указал на другой берег, и там на опушке леса я увидел большого серогозверя с белыми полосами по бокам и огромными витыми рогами; зверь стоял боком кнам, подняв голову и, видимо, прислушивался. Я вскинул ружье, но мне мешал куствпереди. Чтобы выстрелить поверх него, пришлось бы встать во весь рост.