– Предъявите документы! – раздался стук в окно машины.

И странно, главному бугаю, который был женат на местной девушке и ждал от неё ребёнка, которому давно надоело быть шестёркой у лукавого и жестокого хозяина, совсем не захотелось пускать в ход оружие…

Почти в то же время Галина стучалась в замызганную комнату общежития к земляку, который был не равнодушен к ней, но никак не мог добиться своей цели. Галина была уверена, что тот знает, где Сергей, так как самые важные криминальные дела Хабит доверял только землякам.

– А, какая гостья! – парень в одних трусах, заспанный, открыл дверь. – Ну-ну, золотко, входи! – и стал судорожно расстёгивать на ней дублёнку.

– Погоди! Дело есть. А это… потом.

Она прошла и села на единственный стул.

– Где Хабит прячет того парня?

– Какого? – Земляк сделал круглые глаза.

– Не дури! Заложника!

– А зачем он тебе?

– Мне?… Повидаться, зачем же ещё! Я ведь его ещё по Чечне знаю…

– А-а, – замаслились глаза земляка. – Ну-ну, любовь, значит… Ладно, скажу, только вот… через это, – и он указал глазами на серую мятую постель.

– Сначала скажи. Я ведь тоже не дура. Да и куда я сейчас – в темень? Всё равно заночевать придётся! – Галина сама сняла дублёнку…

– Вот это другое дело! Я сейчас налью нам по стопочке… ради такого случая, – парень взял с окна бутылку, стал разливать водку. – Ну, а живчик твой, не приконченный в Чечне, сейчас в подвале «Гелиоса». А? Никто и не додумается! Хозяин в бегах, охрану наши заменили, вот и всё! А бабки светят за него знатные! – парень наклонился над столом, чтобы порезать оставшийся от ужина кусок колбасы, и Галина, схватив бутылку, грохнула ею по голове земляка…

Убедившись, что не убила, она для верности пульнула в него из газового пистолета и бросилась вон, прихватив мобильник верного слуги Хабита.

Вызнав место, Галина уже не сомневалась, что спасёт Сергея. Желание стать самым близким ему человеком было настолько сильным, что она вся собралась – от мозга до последней мышцы – ради одного, главного! Другого шанса ей судьба просто не даст. Или Сергей погибнет от руки Хабита, или…

Галину хорошо знали «сподвижники» Хабита, и она спокойно прошла к бугаю, охранявшему Сергея.

– Привет. У меня срочное дело. Здесь его оставлять опасно, завтра возвращается Лев Трофимович, – и, набрав на мобильнике номер, будто продолжая, сказала чётко: – Всё нормально, сейчас увожу. Да знаю я это место, Хабит! – и скомандовала: – Открывай, время идёт!

– А нам что делать? – спросил парень.

– До утра будьте тут, а утром Хабит распорядится, как дальше быть.

Щёлкнул замок, зажёгся свет, и в дверях показался порядком избитый Сергей.

– Ступай за мной! – как можно грознее приказала Галя. – Да побыстрей, некогда тут с тобой возиться!..

Через минуту за воротами рванула с места машина…

А утром они оказались за одним столом в том самом санатории МВД, все беглецы: Лев Трофимович, Лена с Павлом, Сергей с Галей… Что делать, более-менее безопасных мест у нас нынче не так уж много…

Утром в офисе Хабита раздался звонок. Хозяин нехотя поднял трубку.

– Ну, кто там ещё?!

– Это Глеб Глебович. Сегодня суббота, большой православный праздник. Я договорился с отцом Геннадием, что мы придём…

Хабит взорвался: – Ты договорился? А меня спросил? У меня земля под ногами горит, ты понимаешь, чёртов боров?

– Я бы попросил… полегче. Я тут не один.

– А мне наплевать! Почему не предупредил заранее?

– Так я и сам не очень в этих праздниках… ориентируюсь. Но другого случая долго ждать. Будет немало народа, телевидение я уже позвал…

Хабит чуть поостыл: – Ладно. Только я не один буду. С дамой.

– А это ещё лучше! Лиричнее, так сказать.

– Ладно. Всё, – Хабит положил трубку.

* * *

Без двадцати двенадцать Хабит и Маргарита входили в праздничную церковь. Пока отец Геннадий знакомил с историей церкви, основными по значимости здесь иконами, деревянным резным иконостасом, сработанным два века назад, сверху, с хоров, лилась негромкая музыка, а потом и зазвучали голоса… Маргарита подняла голову кверху, застыла в восхищении, поневоле обратив на это и внимание Хабита. Отец Геннадий предложил им сесть на боковую, тоже резную, скамью, и отдаться душою прекрасным духовным песням…

Маргарита, которая давно не бывала в церкви, почти забылась – в той высокой гармонии, что лилась сверху. И Хабит, вспомнив что-то очень далёкоё, но дорогое сердцу, поддался этому настроению, почувствовав, как тёплый и мудрый свет обвевает его всего, и прежде всего душу…

А это память на мгновение вернула его в детство, когда мать возила его в свой родной Ленинград, и после недолгой экскурсии по городу они зашли в небольшую, но очень красивую внутри церковь, где пелись такие же удивительные песни… И от всей с матерью поездки – в памяти, её самых тайных уголках, – осталась эта церковь и эта музыка, которую навек впустило в себя детское чистое сердце… Он не заметил, как по щекам покатились слёзы… Маргарита прикрыла его лицо широким рукавом плаща, поднесла к глазам платок… Началась служба…

И вдруг Хабит испугался, что выйдет отсюда совсем другим человеком, не готовым к той борьбе, на которую подвигла его судьба; что он станет слабым и ранимым в этой борьбе. А такого он позволить себе не мог.

Он нащупал в кармане пачку долларов, протянул Маргарите:

– Отдай это кому нужно. Я подожду тебя на улице.

И вышел из церкви.

Холодный воздух почти «отрезвил» его от божественной благодати, но сердце не хотело расставаться с чем-то очень дорогим и истинным…

Подошла Маргарита. Они молча сели в машину и уехали на дачу к Хабиту.

Квартира Егоровых. Вечер. На кухне за чаем сидят Олег Петрович, Маргарита, Лена и Пётр Петрович, тот самый «серый кардинал». Обсуждают ситуацию с Хабитом.

– Взяли главного бугая его и того, кто покушался в санатории на Лену и Павла. Бугай – хоть и не сразу, но заговорил. Видно, что боится Хабита, – вводит в курс дела гость. – Потому, Леночка, мы и разрешили вам вернуться в город. Хабиту сейчас не до вас. Собирает остатки сил для последнего сражения.

– Ну, вы уж совсем как на войне, – полушутя среагировала Маргарита. – Неужто он так страшен? – и, поднявшись из-за стола, подошла к окну, стараясь скрыть своё лицо.

– Да, – подтвердил Олег Петрович. – Ты не знаешь, какую войну он тут развернул. А сейчас становится ещё более опасным…

– Можно сказать, в берлогу загнан? – спросила Лена.