– Я к Анне Люли-Малина, – пояснила я медлительнойдевушке.

– Вы кто? А где же Аркадий Васильевич? –встревоженно спросила она, и я поняла, что это и есть Аня.

– Позвольте представиться: Люся Лютикова. Я работаюриелтором в «Метраже» вместо Бабиченко. Я хотела бы поговорить с вами по поводуквартиры, которую вы купили по договору ренты. Можно пройти?

– Проходите. – Аня распахнула пошире дверь.

На европейский манер в квартире не было прихожей. Гостисразу же попадали в гостиную. Прямо сказать, ужасную: всю в розовых тонах,каких-то завитушках и позолоте. Стиль Людовика XIV или что-то в этом роде. Я быв такой комнате не выдержала и недели. Ане гостиная тоже, по всей видимости, ненравилась, потому что она предпочла разговаривать со мной на кухне.

Заварив хороший английский чай, она придвинула ко мне чашкуиз тонкого фарфора:

– Пожалуйста. Берите сахар, мармелад или печенье.

Я жадно набросилась на угощение. Еще бы: в последний раз яела утром, а денек сегодня выдался тяжелый. Аня заметила, с каким аппетитом япоглощаю печенье, и сказала:

– Может быть, не откажетесь со мной поужинать? У меняесть курица в пивном соусе, только что приготовила.

– Курица в пивном соусе? – Я изобразила на лицесомнение, хотя уже от одного названия у меня слюнки потекли. – Даже незнаю… Ну, если вам не жалко… Разве что только попробовать, маленький кусочек…

– Давай на «ты», – предложила Аня, щедронакладывая мне на тарелку еду.

Аромат у курицы оказался просто божественный: так в знойныйлетний день на лугу пахнет травами, клевером и хмелем. Я вонзилась зубами внежное мясо и забыла обо всем на свете. О, наслаждение!

– Бесподобно! – не удержалась я от возгласа междупервым и вторым куском.

Аня улыбнулась:

– Это было мамино любимое блюдо. А готовить, междупрочим, совсем просто. Берешь утятницу…

Ну вот, начинается. И почему это некоторые женщины, стоиттолько похвалить их угощение, сразу же принимаются рассказывать рецепт? Им дажев голову не приходит, что гость тут же будет воспринимать целостное блюдо какнабор отдельных ингредиентов. Это все равно что предлагать посетителямконсерватории вместо симфонии выслушивать партию каждого музыкальногоинструмента и представлять, как бы они звучали все вместе.

– Сроду у меня не было никакой утятницы, –недовольно встряла я.

– Ну, тогда можно просто кастрюлю с толстыми стенками итяжелой крышкой, – покладисто ответила Аня, не понимая намека. – Таквот, берешь, значит, утятницу и кладешь туда кусочки курицы, предварительнонатертые разными специями, какие ты любишь. Лучше использовать именно курицу, ане окорочка, потому что мясо получается нежнее. Затем берешь пиво, не важно,светлое или темное, и заливаешь им курицу. Ставишь на маленький огонь и тушишь.

– А масло? – неожиданно для самой себязаинтересовалась я.

– Никакого масла. Курица тушится только в пиве. Где-томинут через десять после того, как поставила курицу на огонь, берешь луковицу,режешь ее кружочками, обжариваешь на небольшом количестве подсолнечного масладо золотистого цвета – и бросаешь лук в утятницу. Как правило, максимум ещечерез пятнадцать минут блюдо готово. Лишнее пиво можно слить, а можноиспользовать как соус.

После сытного ужина и еще одной чашки чаю я смогла наконецвернуться к своему расследованию. Еда придала мне силы, и я принялась ловковрать:

– Аня, я к тебе вот по какому делу. В офисе нашегоагентства случился пожар, и некоторые документы сгорели. В том числе и твойдоговор пожизненного содержания с Виолеттой Владленовной Копейкиной.

Как и пенсионерке Пыковой, я сказала девушке, чтозаконодательство предоставляет ей выбор: либо аннулировать договор и получитьобратно свои деньги, либо составить новый документ на тех же условиях.

– Так что ты выбираешь? – задала я самый важныйвопрос.

Я внимательно следила за лицом девушки. Ведь от того, какЛюли-Малина отреагирует на это известие, будет ясно: замешана она в убийстветренерши Копейкиной или нет.

Аня не спешила с ответом. Она нахмурила лоб и долго о чем-торазмышляла. В мою душу начали закрадываться сомнения: неужели я нашла убийцу?Но тут девушка тряхнула головой и решительно произнесла:

– Нет, пусть все остается по-прежнему. Мало ли что ещев жизни может случиться. А нам с Костиком нужен тыл.

– С Костиком?

– Ну да, – расплылась в улыбке Аня. – Это мойсын.

– В смысле сын Луизы? – не удержалась я отвопроса.

Люли-Малина мгновенно спала с лица.

– Откуда ты знаешь? – прошептала она побелевшимигубами.

– Я была в роддоме, разговаривала с тетей Машей. Небойся, я никому ничего не скажу.

– Костик – мой сын, – твердо сказала Аня. –Вернее, один из двух сыновей. Другой умер, не прожив и суток. Петр Кузьмичорганизовал его похороны на Троекуровском кладбище.

– Петр Кузьмич?

– Да, мой муж.

Неужели Аня вышла замуж за папика? Прямо какая-тосовременная сказка про Золушку из Малороссии!

– Так он бандит или депутат?

– Я и сама не знаю, – ответила Аня. – Даразве сегодня одно исключает другое? В конце концов, это не так уж важно.Главное, чтобы он хорошо относился ко мне и к Костику. Пока что – тьфу, тьфу,тьфу – нам не на что жаловаться.

– А что, есть опасения, что будет по-другому?

Наверное, Аня увидела мои глаза, горящие огнем любопытства,и поняла, что я не успокоюсь, пока до конца не узнаю всю эту историю. А можетбыть, ей самой, днями напролет сидящей в своей золотой клетке, хотелось хоть скем-нибудь поговорить. Как бы то ни было, она налила нам обеим еще чаю ипринялась рассказывать.

Едва Аня села к папику в машину, как тут же пожалела обэтом. Мыслимое ли дело: мужчина, о котором она не знает ничего, дажеимени-отчества, куда-то увозит ее! А вдруг это уголовник или сексуальныйманьяк? Девушка наверняка бы выпрыгнула около светофора из джипа, если бы немладенец, которого она прижимала к груди. Аня уже не представляла своей жизнибез этого маленького существа, а по закону он все-таки считался сыном папика.Значит, придется ради ребенка мириться с присутствием мужчины.

Машина остановилась около красной высотки. Мужчина вышел измашины и открыл дверь Ане.

– Кстати, тебя как зовут-то? – спросил он.

– Аня, – пролепетала девушка.

– А меня – Петр Кузьмич. Вот и познакомились.

Щелкнув брелоком сигнализации, мужчина направился кподъезду, Аня с ребенком на руках едва поспевала за ним. Охранник в вестибюле вежливои бесстрастно поздоровался с ними. Петр Кузьмич увозил в роддом дороднуюблондинку Луизу, а вернулся с младенцем и худенькой темноволосой Аней. Еслиохранника и поразило данное обстоятельство, то он никак этого непродемонстрировал.