– Я скоро спущусь.

Маркус позволил Миллеру пройтись щеткой по плечам, смахивая несуществующие ворсинки, в последний раз взглянул в зеркало и отправился на встречу с судьбой в том же расположении духа, в котором идет на казнь осужденный преступник.

– Я рад, что вы нашли возможность приехать сюда, – сказал Смитфилд. – Вы выглядите весьма представительно.

Маркус усмехнулся.

– Да не смотрите на меня так, словно перед вами привидение. Мне захотелось почистить перышки, вот и все. Тем более что представился подходящий случай.

– Нужда заставит – пойдешь на все. Кто бы сомневался. Удивительно то, что вам этого захотелось, – нарочито сухо заметил Смитфилд.

Смитфилд и Маркус стояли у дверей в буфетную, и мимо них проплывали, кружась в танце, нарядные пары. Вдоль противоположной стены выстроились пожилые матроны, приведшие на ярмарку невест своих дочерей или иных младших родственниц. Слуги молчаливыми тенями сновали в толпе, разнося напитки.

– Должно быть, в тот вечер, когда мы познакомились, я показался вам самонадеянным выскочкой, – произнес Маркус, взяв с подноса бокал с вином.

Зал был полон, но Маркус не был знаком ни с одним из присутствующих. Что неудивительно. До сих пор обществу светских дам он предпочитал общество дам полусвета, коих на такие балы не приглашали. Что же касается не обремененных семьей джентльменов примерно одного с Маркусом возраста, то те, что посещали такие вот балы, и те, что посещали заведения вроде тех, куда любил заглядывать Маркус, преследовали взаимоисключающие цели. За исключением его нового друга Смитфилда, цель пребывания которого на этом балу была Маркусу не вполне ясна.

– Это вы верно подметили, – со смешком согласился Смитфилд. Смех у него был хриплый, лающий. – У меня сложилось впечатление, что вы никогда не станете делать то, чего не хотите делать, и потому, увидев вас здесь после того, как вы столь горячо убеждали меня в том, что… Позвольте вспомнить… Ах да: «Я не собираюсь меняться лишь потому, что я чертов герцог». Увидев в вас сейчас того самого «чертова герцога», я был, уж простите, удивлен.

Маркус не помнил, чтобы он говорил что-то подобное, но он вполне мог это сказать. На него похоже. Но, черт возьми, он решил измениться не ради титула, а ради счастья дочери. И Смитфилду это хорошо известно.

– Ваши сестры здесь? – спросил Маркус, потягивая вино.

– Конечно. Как они могли не прийти, если сам герцог Резерфорд обещал почтить этот бал своим присутствием.

Маркус вскинул бровь.

– И кроме герцога Резерфорда здесь нет ничего интересного?

Смитфилд рассмеялся.

– Не стоит недооценивать себя, ваша светлость. Меня вам не провести. Не забывайте, я видел, как вы танцевали с котом в корсете. – Деликатно покашляв, Смитфилд уточнил: – То есть кот был в корсете, а не вы.

Вот как? Интересно. Маркус не помнил, как танцевал с котом. Но это кое-что проясняет. Теперь понятно, почему Полосатик бросается наутек всякий раз, как видит своего хозяина.

Маркус хотел спросить у Смитфилда, не страдает ли и его новый друг провалами в памяти по причине беспробудного пьянства, но тут к ним подошел невысокий джентльмен в сопровождении многочисленной свиты. Казалось, беднягу, словно кипяток в чайник, залили в смокинг и панталоны: так туго они облегали его не слишком стройное тело.

– Позвольте представиться: граф Деймонд, – сказал джентльмен, обращаясь к Маркусу. – Я рад, что вы смогли принять мое приглашение. – Граф поклонился. Поклон сопровождался характерным хрустом – вставки из китового уса могут не выдержать предельной нагрузки, и тогда корсет убьет своего хозяина.

Маркус мысленно напомнил себе, что не должен злоупотреблять предлагаемым угощением.

– Спасибо за приглашение, милорд. Я счел за честь его принять, – произнес Маркус без тени сарказма.

Он слышал, как, подавившись смешком, что-то сдавленно промычал Смитфилд. Возможно, сарказм все же просочился.

– Могу я представить мою дочь, леди Люсинду?

Граф слегка подтолкнул юную леди, что стояла рядом с ним, побуждая ее выйти вперед.

Леди Люсинда присела в реверансе и протянула Маркусу руку для поцелуя.

– Рада знакомству, ваша светлость. – У леди Люсинды были светлые волосы с золотистым отливом. А может, золотистый отлив был оптической иллюзией: результатом хитроумного расположения люстр и канделябров. На свечах тут не экономили. На Люсинде было белоснежное платье, которое, надо полагать, указывало на ее стремление как можно скорее оказаться в статусе невесты.

Маркус поклонился и прикоснулся губами к девичьей руке.

Возникла пауза. Смитфилд ткнул его локтем под ребра. Ах да, конечно, девица на выданье!

– Ах да, леди Люсинда, вы не ангажированы на следующий танец?

Маркусу ответила не леди Люсинда, а другая женщина, наверное, графиня, у которой, как видно, отношения с едой, в отличие от мужа, не складывались совсем. Графиня была так костлява, что вполне могла бы заменить собой чучело на чьем-то огороде. Или вешалку в фойе.

– Она свободна, ваша светлость.

Сама леди Люсинда встретилась с Маркусом взглядом и улыбнулась. В глазах ее мелькнул насмешливый огонек.

– Похоже, так и есть, ваша светлость. Спасибо за приглашение.

После этого обмена любезностями граф пошел дальше. Свита семенила следом. Задача была выполнена: приличия соблюдены, дочь на следующий танец пристроена. Маркус выдохнул с облегчением.

– Спасибо за подсказку, – тихо сказал он Смитфилду.

Смитфилд кивнул, принимая благодарность.

– Я понял, что вы немного не в теме. Давно не практиковались, наверное.

Ах да. Попрактиковаться не мешало бы. Благо ему повезло с преподавателем.

– Бальный зал очень милый, – произнес Маркус. – Ваша семья давно владеет домом?

Леди Люсинда лишь кивнула в ответ. Вот и поговорили.

Когда, следуя рисунку танца, Маркус на непродолжительное время оставался в одиночестве, он ломал голову над тем, какие еще темы для разговора ей предложить. Хотелось бы найти такую тему, чтобы девица не смогла отделаться односложным ответом.

– Это ваш первый сезон? – спросил он при очередном сближении.

Люсинда молча покачала головой из стороны в сторону. Нет, значит. Проклятье!

– Вы предпочитаете шоколадное мороженое или лимонное?

На этот раз он был вознагражден еще одной улыбкой: чуть ироничной, как та, первая.

– Вы, видно, во что бы то ни стало решили втянуть меня в разговор, ваша светлость.

Неожиданно. И совсем неплохо. Ему нравилась ее прямота.

– Лимонное.

К тому же у нее нет проблем с выбором. И это тоже хорошо.