и ласково похлопал того по плечу. — Дружище, ступай-ка ты лучше спать. Все хорошо, поверь. А если кто-нибудь из врагов и появится, то мы обязательно с ним разберемся. Обещаю.

— Спасибо… — шаман вяло улыбнулся и повернул голову в мою сторону, как неожиданно его лицо исказила гримаса отчаяния. — Боже… Только не это… Влад! ВЛАД! Где Хангвил?!

— Хангвил?!

— Боно сказал, что если не получит деньги за карты, то украдет кошачьего медведя! Заберет его в свой мирок и превратит в злобную кровожадную тварь!

— Уа?!

Я протянул руку назад и почесал показавшуюся из рюкзака рыжую макушку.

— Глас, всё хорошо. Хангвил здесь. И я очень сомневаюсь, что у какого-то там амронала хватит силенок его украсть. Все-таки это не домашний питомец, а величайший из стихиалиев. Единственный в своем роде.

— А он точно настоящий? Не подделка? — Эстир посмотрел на меня взглядом Коломбо.

— Подделка у Боно, братишка, — улыбнулся Мозес. — А вот у нас — неповторимый оригинал.

Шаман на минуту задумался, переваривая информацию.

— Что ж, вы меня успокоили.

— Вот и отлично, — танк опустил переноску на пол. — В таком случае прошу обратно на борт.

— Не, спать я уже не хочу, — помотал головой Глас. — Пьянствовать тоже.

— Ну и чем же ты будешь заниматься?

— Понятия не имею. Пошатаюсь пока тут, а затем что-нибудь да придумаю. Быть может, заварю крепкого чаю и покопаюсь в бирюльках… — Эстир посмотрел на искрящуюся в свете ламп груду сокровищ. — Хотя странно, конечно. Не знаю почему, но в данную минуту они меня абсолютно не возбуждают. Будто бы разом утратили всякую ценность… Всего-лишь железки да камушки…

— Снимать сможешь? — прогудел Гундахар.

— В смысле? Видео?

— Да.

— Пф-ф-ф, естественно.

— А делать это молча? Не шататься, не блевать и не комментировать?

— Ваше благородие, спешу вас заверить, что не настал еще тот роковой день, когда его высочество не смог бы отснять репортаж. И ни глюки, ни битвы, ни ядерный зомби-апокалипсис не в состоянии этому помешать. Даю вам честное благородное слово.

— Хорошо. Тогда ты идешь вместе со мной и этим уродом, — генерал перевел глаза на скучающего отца Малькольма. — Пришло время ответить за ту грязную ложь в коридоре. Как и отпереть все оставшиеся двери. Что до остальных, то вы знаете ваши задачи. За работу.

— Да, парни. За дело. Раздобудем Вергилию пару миллиардов. Пока отцы не нагрянули, — улыбнулся я.

— Уа!

* * *

«Засосав» очередную палету контейнеров, я смахнул со лба пот и ненадолго остановился перевести дух. Согнул правую руку в локте и резко дернул кисть на себя, наблюдая за тем, как из экстрактора БМИИ начали вылетать пустые инвольтационные батареи. С золотистым капсюлем и дымящимся шлейфом, словно отстреленные гильзы дробовика. Причем не простые, а легендарные. На сто тысяч единиц маны каждая. Мы их собирали всем кланом. Инвестировали в ограбление.

В целом, вся наша операция продвигалась вполне гладко. Жаль, правда, что «Карман Пустоты» и «Длань Хаса» были лишь у меня одного. Оказались не только сказочной плюшкой, но и своего рода платой за исключительность, благодаря которой последние минут тридцать я носился по хранилищу как угорелый. Перебегал от стеллажа к стеллажу, снова и снова косплея промышленный пылесос.

Остальные тоже были заняты делом. Илай и Мозес бегали за мной по пятам и без конца сверялись со списком, не давая мне тратить время на «мусор». Герман и Локо подбирали легкие вещи и таскали их в общую кучу, дабы я смел их в «Хранилище» одним махом. И даже малыш Хангвил не остался стоять в стороне.

С присущей ему тягой к сокровищам, он болтался под потолком и словно сокол выискивал наиболее ценные вещи. Портовался к ним напрямую, заодно помечая категорию предметов цветом портала, после чего перемещался обратно на балки. Экономил нам уйму времени, параллельно поторапливая нас звонким: «Уа!»

Что до генерала с Эстиром, то у них ситуация складывалась крайне печальная. Печальная для отца Малькольма. Ибо Гундахар мстил ему очень и очень жестоко.

Он не бил его и не пытал, а поступил гораздо хитрее. Устроил тому полноценную исповедь и снимал всё это действо на камеру. Задавал десятки вопросов, на которые отец отвечал. Хотел он того или нет.

Уверен, какая-то частичка его разума понимала, что происходит, однако миллион единиц маны, влитых в «Суггестию», попросту не давали ему ни единого шанса. Святоша говорил. И говорил охотно. Каялся во всем, что успел натворить за свою долгую и внушительную карьеру главы клана.

Там было всё: доносы, предательства, коррупция и подкуп чиновников, убийства и тайные сговоры, размещение заказов на обнуление в «начальных зонах» и сбор камней душ, торговля рабами и отлов «двадцать первых»; кабальные контракты Нотариуса, чей механизм распространился далеко за пределы нашей цивилизации; договоренности с Беларом о постройке нескольких «ферм», патронаж клана «Райз» и их проекта по искусственному «Возвращению к истоку»…

Не сказать, что меня это удивило или как-то шокировало, но отец Малькольм был тем еще куском говна. И самое интересное было то, что несмотря на «уродство души» он был фанатично предан Святому Трибуну и Пантеону. Берег их отношения как зеницу ока и дорожил своей репутацией больше, чем жизнью. Которую Гундахар рушил прямо здесь и сейчас. Прочитал его как открытую книгу и ударил в наиболее уязвимую точку.

Игв не только превратил его в стукача и предателя. Он сделал из него ябеду и гадкого сплетника, с упоением пересказывающего самые грязные слухи. Кто с кем переспал? Какими словами оскорблял друзей и союзников? Что рассказывал про богов? Как о них отзывался или, быть может, что думал, глядя им в спины? Какие секреты шептал ему на ухо один на один? Отпускал ли похотливые взгляды в сторону чужих жен? Наведывался ли к ним в гости, пока мужья отсутствовали? Противился ли платить богам дань? Что говорил об их наследниках и потомках?

Да. В своей ипостаси дознавателя генерал оказался поистине жесток и безжалостен. Он не только лишил врага чести, но и фактически его уничтожил. После того, что святоша сегодня наговорил, Пантеон и кланы первой десятки сами его обнулят. В этом я был уверен. Как и в том, что им будет абсолютно плевать на «Суггестию». Стоит «Исповеди» выйти в эфир, и фигура отца Малькольма перестанет существовать. Перейдет в категорию смертников.

Я проходил мимо,