мог взять быка за рога и решить вопрос как те парни. Смело и нагло. Ну или подох бы с честью и доблестью. Как бравый герой, а не второсортный лакей.

Наклонившись через стол, Флин заглянул в кабинет начальника через приоткрытую дверь: последние минут тридцать тот сидел перед кристаллом «телевизора» и хмуро таращился на страницу Эстира. Ждал выхода нового видео. При этом без конца что-то жевал и недовольно бухтел, обливаясь пивом.

— …один, понимаешь ли, в боги подался, второй помер, а третий вообще хрен знает где. То ли червей давно кормит, то ли за хлебом ушел. И мне теперь за всех отдуваться. А ведь я тысячу раз говорил, что ненавижу политику! Умею, преуспеваю, но ненавижу!

Секретарь закатил глаза и вернулся обратно на место. Он слышал эту шарманку ровно столько, сколько себя помнит. С тех самых пор, когда отец Аполло исчез и молодой наследник занял пост главы клана. Пожертвовал походами и разгульным образом жизни ради семьи. Проявил недюжинную ответственность и мудрость, однако при этом был крайне несчастлив.

— «Я хочу в море. Кровавых сражений, безумных попоек и баб», — прошептал Флин.

— Я хочу в море! Крушить топором хлеборезки, нажираться до поросячьего визга и драть знойных амазонок на островах! — послышалось из кабинета. — А не спотыкаться о то меркантильное бревно в моей спальне, что без конца портит мне настроение и капает на мозги! «Аполло, дай денег»! «Аполло, ты меня не любишь»! «Аполло, мы никуда не ходим»! «Аполло, тебя интересует только работа, а на меня и на брата тебе наплевать»! «Аполло, мне уже надоело смотреть этот ролик!» Тьфу ты… Ты суккуб, а не эльфийка, ясно?! Алчная фурия и вампир!

Секретарь улыбнулся. Он практически полностью угадал реплику босса. Как и понимал, что за этим последует: глава Меридиана поорет, поностальгирует о былых временах, а затем успокоится и вернется к первоначальному плану. Он не станет кидаться на амбразуру и рисковать. Будет ждать подходящего часа, ведь именно так и выигрывают сложные партии. Не бесстрашием и банальной удачей, а хитростью и стратегией. Скрытым воздействием и умелыми манипуляциями, в коих он мастер.

— …да и брат твой бестолковый иждивенец и пьянь… Поручил ему, главное, прокопать тоннель для Вергилия. И каков результат?! Тридцать метров за три дня и груда поломанной техники! Кретин! Да пара гномов с обычными кирками управились бы быстрее! ФЛИН?!

— Да, господин Аполло.

— Что там с базовым лагерем?

— У Диедарниса?

— Нет, твою мать, у Цебрума, — дворф швырнул о дверь бутербродом. — Не понимаю, ты на штраф нарываешься?! Или сегодня день тупого дворецкого?!

Секретарь вжал голову в плечи и беззвучно выругался. Впрочем, сам виноват. Нечего задавать глупые вопросы.

— Базовый лагерь готов. Есть небольшие проблемы внизу, но их обещают устранить ближе к вечеру.

— Снова с «кишкой»?

— Да.

— А точнее?

— Пострадало три секции, господин Аполло. Третья, четвертая и пятая. У четвертой пропало зачарование, и её сдавило в лепешку. Та, в свою очередь, повредила кремальерные затворы на третьей и пятой. Их затопило за пару секунд. Четверо работников умерли.

— Что значит «пропало зачарование»? Её уронили? Или покарябали при установке?

— Нет. Стихиалии балуются. В «колоколе» видели, как один из них подплыл и стер символы. Затем сам не на шутку перепугался и исчез.

— Сучье вымя… Ну что за уроды? Инфантильные сгустки энергии… — «панк» тяжело вздохнул. — Ладно. Черт с ними, с зачарованиями. Пускай ставят обычные «усиленные» секции. Мы дворфы не гордые, проползем.

— Это и были «усиленные», — ответил Флин. — Там внизу какое-то аномально высокое давление. Будто бы не четырнадцать километров, а все сто.

— Ясно, — вдруг улыбнулся Аполло. — Диедарнис.

— Думаете, это он нам мешает?

— Разумеется. Гребаная акула не хочет, чтобы его отыскали. Прессует как может.

— Но почему?

— Быть может, боится, что его окончательно уничтожат. Он ведь был на стороне Отступника, если мне память не изменяет. Чует, что рано или поздно за ним явятся.

— Но ведь титаны всё видят и слышат. А значит, он знает, что опасность ему не грозит.

— Чушь. Титаны нихрена не видят и не слышат, а считывают тех, кто проходит их испытание. Окажемся внутри — он успокоится. Поймет, что война давно кончилась. А до тех пор будет параноить и вставлять палки в колеса.

— Мне стоит предупредить об этом наших гостей?

— Флин, — «панк» покосился на двери. — Половине из этих «гостей» я желаю мучительной смерти. Более того, будь моя воля, я бы разместил точку возрождения прямо на дне и утопил их всех к чертовой матери. Включая Аду и Файра. Поэтому нет. Обойдутся.

— Кстати, неплохая идея. Я про точку возрождения. Было бы славно понаблюдать, как Эрдамон Белар превращается в мякиш. Снова и снова.

— Ага. Вот только дураков среди них нет. Подстраховались. Даже Август прислал запрос.

— А жаль. Это бы разом решило много проблем.

— Согласен, — Аполло вновь посмотрел на экран «телевизора». — Ну и где, черт подери, новое видео?! Полчаса уже жду как дурак!

Триньк! На страничке Эстира выскочило долгожданное оповещение.

— Ну наконец-то.

Дворф кликнул на ссылку с надписью «Исповедь» и развернул экран.

Окровавленный коридор, налет гари на стенах и бледное лицо отца Малькольма. Главы третьего по величине клана Элирма и самого преданного пса Пантеона. Несгибаемого, твердолобого и надменного урода, чью шрамированную рожу «панк» ненавидел всей душой. Во многом благодаря тому, что тот целовался в десны с Небесным Доминионом и самозабвенно выслуживался перед богами. Кичился своей принадлежностью к элитной стае, считая всех остальных жалким отребьем. Причем, что интересно, но Аполло он причислял именно к последним. Относился к нему с брезгливой снисходительностью, как если бы статус дворфа был номинальным.

Приосанившись, фанатик поднял глаза в камеру и начал говорить. Спокойно и размеренно, будто бы продолжил давно начатую беседу.

— Как глава Святого Трибуна и великий пастырь «детей Престола», – произнес он. – Я подтверждаю свою личность клятвой Системе и официально заявляю: Эрдамон Белар — старый маразматик и фашист. Зилот — трусливая девка. Менэлий Налим Первый — шестерка правящих элит, а Пантеон — сборище алчных петухов, напрочь позабывших о царстве совести. Чума на ваши дома, подлые негодяи.

Видео ушло в затемнение, но окончательно не прервалось. Глас специально устроил театральную паузу, давая зрителям время осмыслить произошедшее.

—