Скотт пожал плечами, вспоминала Лизи, следуя за чадящимлесовозом мимо пробитого пулей рекламного щита «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОКРУГ КАСЛ».

«Она же сейчас в отъезде, всё так, — пояснил тогда Скотт. —И, возможно, очень важно, чтобы кто-то показал ей путь домой, пока она ещёхочет вернуться».

Муж Канти на это только фыркнул. Тот факт, что Скоттзаработал миллионы на своих книгах, не изменил мнения Ричарда: он считал Скоттаоторванным от жизни мечтателем. А когда Рич что-то изрекал, Канти Лоулоробязательно его поддерживала. Лизи, конечно же, и в голову не пришло сказатьим, что Скотт знает, о чём говорит, но теперь она подумала, что в тот день тожесъела за обедом не так чтобы много.

В любом случае Скотт привёз домой из «Гринлауна» несколькоброшюр и буклетов. Лизи помнила, как они лежали на одном из столиков на кухне.Один буклет, с фотографией большого особняка, очень похожего на тот, что был впоместье «Тара» в фильме «Унесённые ветром», назывался «Психические болезни,ваша семья и вы». Но она не помнила продолжения дискуссии о «Гринлауне», да иоткуда? Как только Аманда вышла из «полукататонии», она начала быстропоправляться. И Скотт точно не упомянул про ленч с доктором Олбернессом воктябре 2001 года, через несколько месяцев после того, как Аманда вернулась всостояние, которое считалось для неё нормой.

Согласно доктору Олбернессу (это Лизи узнала по телефону,перемежая его рассказ своими «да, да», «ну конечно», «вы знаете, я об этомзабыла»), Скотт за ленчем поделился своей озабоченностью тем, что АмандуДебушер в будущем ждёт куда более серьёзный приступ, который, возможно, оторвётеё от реальности на всю оставигуюся жизнь, и, прочитав буклеты и совершив сдобрым доктором экскурсию по территории, он пришёл к выводу, что «Гринлаун» —идеальное для неё место, если такое случится. Лизи нисколько не удивило, чтопосле одного ленча и пяти подписанных книг доктор Олбернесс заверил Скотта, чтодля сестры его жены в «Гринлауне» всегда найдётся место, если возникнет такаянеобходимость. А чего удивляться, если она многие годы видела, как его славадействует на некоторых людей.

Лизи потянулась к радиоприёмнику, чтобы найти громкое кантри(ещё одна дурная привычка, которую она переняла у Скотта в последние нескольколет его жизни, да так и не смогла от неё избавиться), потом посмотрела на Дарлуи увидела, что сестра спит, привалившись головой к боковому стеклу. Да, нелучшее время для того, чтобы слушать Крикуна Дженнингса или «Биг-и-Рич»[53].Вздохнув, Лизи убрала руку.

Доктору Олбернессу хотелось во всех подробностях вспомнитьсвой ленч с великим Скоттом Лэндоном, а Лизи не собиралась ему мешать, несмотряна нетерпеливые жесты-сигналы Дарлы: «Не можешь ли ты его поторопить?»

Наверное, Лизи и могла, но полагала, что спешка толькопомешает успешному разрешению стоящей перед ними проблемы. А кроме того, еёразбирало любопытство. Она испытывала информационный голод. Жаждала услышатьновое о Скотте. Собственно, слушая рассказ доктора Олбернесса, она словнокопалась в фотографиях, запрятанных в теле книгозмеи, улёгшейся у стены врабочих апартаментах. Она не знала, являются ли воспоминания доктора Олбернессаодной из Скоттовых «станций була» (подозревала, что нет), но воспоминания этивызывали у неё гложущую боль. Это всё, что осталось от горя через два года?Давящая грусть?

Сначала Скотт позвонил Олбернессу по телефону. Знал ли онзаранее, что доктор — рьяный почитатель его таланта, или так уж совпало? Лизине верила, что это совпадение, иначе оно было слишком уж удачным, но если Скоттзнал, то как ему удалось это выяснить? Она не могла выбрать момент, чтобызадать такой вопрос, не нарушив при этом плавность потока воспоминаний доброгодоктора, а нарушать не хотелось, да и какое это теперь имело значение? В любомслучае Олбернесс был польщён звонком Скотта (есть такая присказка, «радостиполные штаны», здесь очень даже уместная), с готовностью ответил на всевопросы, касающиеся сестры жены, а уж приглашение на ленч привело его в полныйвосторг. «Вы не будете возражать, если я захвачу с собой несколько ваших книг,чтобы вы на них расписались?» — спросил доктор Олбернесс. «Не только не будувозражать, но и с радостью это сделаю», — заверил его Скотт.

Олбернесс привёз свои любимые романы, Скотт — историюболезни Аманды, что привело Лизи (она находилась уже менее чем в миле откейп-кода Аманды) ещё к одному вопросу: где Скотт взял историю болезни?Очаровал Аманду, чтобы она вручила ему эти бумаги? Или очаровал Джейн Уит-лоу,мозгоправа с бусами? Или очаровал их обеих? Лизи знала, что такое возможно.Способность Скотта очаровывать не была универсальной (доказательство тому —Дэшмайл, этот южанин-трусохвост), но многие люди ей поддавались. Конечно же,Аманда чувствовала идущее от него обаяние, хотя, и Лизи в этом не сомневалась,не доверяла ему полностью (Анда прочитала все его книги, даже «Голодных дьяволов»,после которой, по её словам, неделю спала при включённом свете). Насчёт ДжейнУитлоу Лизи ничего сказать не могла.

Но вопрос «Как Скотт добыл историю болезни Аманды?» осталсябез ответа. Тут Лизи не могла утолить своё любопытство. И ей пришлосьудовлетвориться осознанием того, что он эту историю добыл, а доктор Олбернесс сготовностью её изучил и подтвердил вывод Скотта: в будущем Аманду Дебушер ждалиболее серьёзные неприятности. И в какой-то момент (скорее всего задолго дотого, как они покончили с десертом) Олбернесс пообещал своему любимомуписателю, что обязательно найдёт в «Гринлауне» место для мисс Дебушер, если подтвердятсяих худшие опасения.

— Если бы вы знали, как я вам за это признательна, —поблагодарила его Лизи и теперь, второй раз за день сворачивая на подъезднуюдорожку к дому Аманды, задалась вопросом: а в какой момент доктор спросилСкотта, откуда тот черпает свои идеи? В начале ленча или в конце? Под закускуили с кофе?

— Просыпайся, дорогая Дарла. — Она заглушила двигатель. — Мыприехали.

Дарла выпрямилась, посмотрела на дом Аманды.

— Ох, дерьмо, — вырвалось у неё.

Лизи расхохоталась. Ничего не могла с собой поделать.

Сбор вещей Анды для обеих оказался неожиданно печальнымзанятием. Чемоданы они нашли в клетушке третьего этажа, которая служилачердаком. Два чемодана «Самсонит», видавшие виды, с наклейками авиакомпании«МИА», оставшимися после её путешествия во Флориду. И когда она летала кДжодоте? Семь лет назад?

«Нет, — подумала Лизи. — Десять». С грустью посмотрела наоба чемодана, выбрала тот, что побольше.

— Может, нам стоит взять оба? — В голосе Дарлы слышалосьсомнение. Она вытерла лицо. — Уф! Наверху жарко!