Этим утром был сон, Лизи… ты это знаешь, не так ли?

У неё не было уверенности, знала ли она, что произошло этимутром в спальне Аманды, или не знала (всё казалось сном, даже попытки заставитьАманду встать и пойти в ванную), но в одном никаких сомнений быть не могло:Аманду определили в «Гринлаунскую восстановительную и реабилитационную клинику»как минимум на неделю. Всё оказалось гораздо проще, чем они с Дарлой моглинадеяться, а благодарить за это следовало Скотта. В данный момент и (прямоздесь) прямо здесь, а остальное, похоже, значения не имело.

Дарла приехала в маленький уютный кейп-код Анды ещё до семиутра, обычно аккуратно причёсанные волосы торчали во все стороны, одну пуговицуна блузке она застегнула неправильно, так что в зазоре радостно сверкал розовыйбюстгальтер. К тому времени Лизи уже убедилась, что Аманда ещё и не ест. Онапозволила заложить ей в рот ложечку яичницы-болтушки, после того как Лизи вновьудалось усадить её спиной к кровати, и у Лизи затеплилась надежда (Аманда глотаетслюну, может, проглотит и яичницу), которая, увы, не оправдалась. Посидевсекунд тридцать с бледно-жёлтой яичницей между губами (желтизна особенноопечалила Лизи, казалось, её сестра пытается съесть канарейку), Аманда языкомвытолкнула её изо рта. Какие-то крошки прилипли к подбородку, остальноевывалилось на ночную рубашку. Аманда же продолжала смотреть в далёкую даль. Илив мистику, если вы были поклонником Вэна Моррисона[46]. Скотт определённо был,хотя его любовь к Вэну-Мэну иссякла в начале девяностых. Именно тогда Скоттвернулся к Хэнку Уильямсу и Лоретте Линн.[47]

Дарла отказывалась верить, что Аманда не ест, пока сама неповторила яичный эксперимент. Для этого ей пришлось поджарить новую яичницу —остатки первой Лизи отправила в мусорное ведро: устремлённый в никуда взглядАманды напрочь лишил её желания подъедать что-либо за большой сиссой.

К тому времени, когда Дарла твёрдым шагом вошла в спальню,Аманда опять сползла на пол, и Дарла помогла Лизи вновь её усадить. Помощь Лизиприняла с благодарностью. У неё уже начала ныть спина. И она с трудом моглапредставить себе, в какие деньги выльется каждодневный уход за человеком напротяжении необозримого периода времени.

— Аманда, я хочу, чтобы ты это съела, — строгим, не терпящимвозражений тоном, какой Лизи помнила по множеству телефонных разговоров в своиюные годы, заявила Дарла. Тон, выражение лица, решительность движений Дарлытрактовались однозначно: Дарла не сомневалась, что их старшая сестраразыгрывает спектакль. «Симулирует как тормозной кондуктор», — сказал бы ихпапаня; и это была всего лишь одна из сотни, или около того, его образных,весёлых, мало что значащих фраз. Но (вспомнила Лизи) Дарла всегда выносилатакой вердикт, если ты не делал того, чего хотела Дарла. Говорила, что ты «симулируешькак тормозной кондуктор».

— Я хочу, чтобы ты съела эту яичницу, Аманда… немедленно!

Лизи открыла рот, чтобы что-то сказать, потом передумала.Они попадут куда нужно гораздо быстрее, если Дарла прочувствует ситуацию насобственном опыте. И куда им нужно? Вероятнее всего, в «Гринлаун». Точнее, в«Гринлаунскую восстановительную и реабилитационную клинику» в Обурне. В томесто, которое она и Скотт присмотрели после последнего приступа Аманды в 2001году. Только, как выяснилось, отношения Скотта с «Гринлауном» зашли несколькодальше, чем подозревала его жена, и спасибо Тебе за это, Господи.

Дарле удалось отправить ложку яичницы в рот Аманды, и онаповернулась к Лизи с зачатками триумфальной улыбки на лице.

— Вот! Я думаю, ей просто не хватало твёрдой р…

В этот самый момент язык Аманды показался междурасслабленных губ, выталкивая перед собой канареечную яичницу. Вновь всё, чтобыло во рту, вывалилось на ночную рубашку, на то самое ещё влажное место, кудаупала первая порция, за исключением нескольких прилипших к подбородку крошек.

— Так что ты там говорила? — мягко переспросила Лизи. Дарладолго, очень долго смотрела на старшую сестру, Потом перевела взгляд на Лизи, ирешимости в нём поубавилось. Теперь она выглядела как женщина средних лет,которую слишком рано вытряхнул из постели семейный катаклизм. Она ещё неплакала, но слёзы уже подступили к глазам. Ярко-синие, как и у всех сестёрДебушер, они влажно блестели.

— Раньше такого не случалось, верно?

— Не случалось.

— И что же произошло этой ночью?

— Ничего, — без запинки ответила Лизи.

— Ни слёз, ни криков?

— Ни того, ни другого.

— Так что же нам теперь делать?

У Лизи был наготове практичный ответ, и удивляться этому неприходилось. Дарла могла придерживаться иного мнения, но Джоди и Лизи всегдабыли самыми практичными в их семье.

— Сейчас мы её уложим, подождём, пока начнётся рабочий день,а потом позвоним в то место. В «Гринлаун». И будем надеяться, что за это времяона вновь не обмочит постель.

Коротая время, они пили кофе и играли в криббидж, карточнуюигру, которой отец научил их задолго до того, как они стали ездить в большомжёлтом школьном автобусе Лисбон-Фоллс. После каждой третьей или четвёртой сдачиодна из них заходила в спальню, чтобы посмотреть, как там Аманда. Ничего неменялось: Аманда лежала на спине и смотрела в потолок. И в первой, и во второйигре Дарла взяла верх над младшей сестрой. Тот факт, что эти победы привели еёв хорошее настроение, пусть даже Анда недвижно лежала наверху, дал Лизи поводдля размышлений… но ничего вслух она говорить не собиралась. Она понимала, чтодень будет долгим, и если Дарла начнёт его с улыбкой на лице, отлично. Оттретьей игры Лизи отказалась, и они обе посмотрели последний блок передачи«Сегодня», выступление какогото кантри-певца. Лизи буквально услышала словаСкотта: «Ему не вышибить старину Хэнка из бизнеса». Под стариной Хэнком,естественно, подразумевался Хэнк Уильямс. Когда дело касалось кантри, дляСкотта существовал старина Хэнк… и все остальные.

В пять минут десятого Лизи села перед телефонным аппаратом инашла в справочнике телефон «Гринлаунской клиники». Одарила Дарлу сухой инервной улыбкой.

— Пожелай мне удачи, Дарла.

— Желаю. Поверь мне, желаю.

Лизи набрала номер. Трубку сняли после первого гудка.