Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я надулась. Значит, все зря.
— Если ты хочешь его приманить, ничего не делая… — вкрадчиво, несвойственным ему голосом продолжил Адекв, приступив к сбору нашего застолья. — Ну… это конечно возможно. Ему ведь нужна диадема. Только это не факт, что он придет за ней лично.
Мы собрались и пустились в путь.
— Знаешь, нам лучше добраться до деревни сегодня. — уже на ходу пробормотал Адекв. — Ночью в лесу не очень мило.
Я вспомнила, как меня чуть не убили двое извращенцев, пришедшие среди ночи на озеро, и как меня спасло дитя ночи. Сейчас кажется, что это было невесть как давно. Ведь тогда, правда, надо было задержать его и расспросить о себе. Мне тогда казалось, что так сразу налетать на незнакомых с расспросами нелепо. А ведь я даже не знаю, откуда родом Лусиа, ничего не расспросила о Чирпеше, а про Гильберта я вообще знаю только некоторые факты, очень определенные. К сожалению, они мало что скажут о его прошлом и вообще о нем.
— Расскажи про них.
Я вздрогнула от неожиданности.
— Извини?
— Как тебе довелось с ними познакомиться? Ведь, знаешь, в этой стране ни архивариусы, ни хюльдры, ни полуорки на дорогах не встречаются.
— Ты же говорил, что не любишь разговаривать в дороге.
— Так я буду молчать. Это ты скоро выдохнешься.
Я вдохнула и медленно стала считать до десяти. Нельзя злиться на этих существ. Диадема этого не любит. Они все ей нужны, и она бы… Блин, она бы лучше подошла Чирпешу с его излишне розовыми очками. Он-то из себя выходит крайне редко. Ага. В основном, из-за того, что по природе ест людей. Я выдохнула и приступила к рассказу.
Как умел слушать колдун, который себя таковым не называл! Я забыла обо всем, кроме рассказа. Даже о предосторожностях. Впрочем, прежде чем рассказывать про Винсента в трусах на пляже, я взяла с него слово, что он будет молчать. Правда, он, по-моему, все равно мне не поверил и решил, что это я заманила Винсента на пляж. Сначала он старался не проявлять эмоций. Но видимо, его ледяное сердце имело свойство временами размораживаться. Потому когда я рассказала, как хюльдра ползла за его величеством по золотистому песку, он хохотал во весь голос. Потом он немного погрустил, когда узнал, как нам повстречался полуорк. Впрочем, когда я рассказывала, как за нами гнались крестьяне, которым я еще и заплатила, он тихо фыркал, как ослабевшая лошадь на водопое. Когда дошла очередь до Кристера, Адекв уже хохотал так, что наверное он пожалел, что сам не стал что-нибудь рассказывать. Ведь все же рассказывать легче, чем хохотать.
— Тебе просто все время дико везет. — вытирая выступившие слезы, которые норовили тут же замерзнуть, сделал вывод колдун. Потом, отдышавшись, он все же тихо спросил: — Ну, а другие? Гильберт, Залар, Гемтиоза? Или ты не считаешь их друзьями?
Я пожала плечами. Если честно, Гильберт на стороне короля. А король мне сейчас такой же друг, как тот работяга из ресторана. Услышав это, Адекв призадумался:
— Архив это неприкосновенная территория, как школа. Его управляющий, которым сейчас и является Гильберт, не обязан никому подчиняться. Ни Энаису, ни Винсенту. Тут я вспомнила еще одно яркое знакомство. Но почему-то мне показалось, что про Смерть не стоит рассказывать в таком ключе. К тому же, мы тогда были пьяные. Особенно я. А Гильберт дрожал как осиновый лист. И вообще… Я замолчала. К тому же, Адекв, издав звук, похожий на радостный, ускорил шаг. Я присмотрелась. Среди деревьев, готовых к приходу зимы, виднелась хижина. Я тоже ускорила шаг. Мы остановились только перед самой дверью. Старенькой, но толково навешанной. Вообще хижина казалась образцом стилистики для экскурсантов. Казалось удивительным, что возле входа нет билетерши. Адекв постучал. Ответа не было, но дверь приоткрылась от стука.
— Что это за место? — спросила я его.
— Это… лесник тут наш живет. Жил.
Адекв вошел. Я успела заметить странный длинный лоскут, идущий под потолком над дверью, открыла было рот, но… Поздно. На колдуна опрокинулось подвешенное над дверью ведро с водой. Не с простой, а с болотной. Оно похоже сильно огрело его, и вода расплескалась по округе, но я все равно не выдержала и стала хихикать.
— Что смешного?! — обиженно вскрикнул почти сухой Адекв с живописной водорослью на голове. От его настроения солнце зашло за тучку, а по земле стал дуть неприятный сквозняк.
— Извини. Это правда не смешно. Как твоя…
Я хотела было спросить, как его голова после удара. Но тут Адекв перевел взгляд вглубь комнаты и гневно вскрикнул:
— Хеге!
Я проследила за его взглядом и увидела в дверях сеней маленькую девочку лет 5. У ней были невероятно огромные глаза серого цвета и волосы, отдающие платиной, заплетенные в косу. При крике Адеква она подтянула штаны из коричневой плотной самотканой материи и тоже крикнула, только испуганно:
— Деда!
— Что такое?! — голос, раздавшийся в ответ, был таким громким, что даже разбушевавшийся колдун присел и зажмурился.
— Сверре! — в следующую минуту вскрикнул он и бросился на голос: — Сверре! Только не поленом по затылку!
— Ингва! — радостно крикнул голос. — Мальчик мой!
Адекв оттолкнул меня, и в дом вошел некто Сверре. Это был старик. Потому что седой. В остальном его форме позавидовал бы любой молодой парень из моего мира. Он был коренастый, хотя не очень высокий, с огромными серыми глазами — чуть блеклее, чем у малышки Хеги.
— Ингва! — проорал вошедший куда-то в комнату. Адекв загородился мной и тихо сказал:
— Сверре, я здесь.
Сверре повернулся на голос. Сначала его простое волевое лицо омрачилось. Но потом он присмотрелся и радостно вскрикнул:
— Ингва! Ну весь в бабушку! — отпихнул меня и обнял колдуна. Хеге, спрятавшаяся за стол, вынырнула оттуда и тихо мне пояснила:
— Как- то раз к нам влезли воры. Деда огрел их поленом по башке. Тут из деревни пришел Ингва. Если бы он все не видел, деду бы побили за то, что он убил незнакомцев. Никто ж не знал больше, что они были воры.
Тем временем Сверре и Адекв бурно обнимались.
— Что
