отчаянии протянул к ней руку.

Ксения с трудом выпрямилась.

– Я регулярно навещала свой клан в Балтийском море, по ночам, когда твой отец спал. Иногда я брала тебя с собой, и твои бабушка и дедушка, тёти и дяди очень тебя полюбили. Им так хотелось, чтобы и я, и ты жили вместе с ними, но это было, к сожалению, невозможно. – Она мучительно закашлялась. – Потом я узнала о жуткой лихорадке. Я быстро заметила, что заразилась. Но ты здоров. Я надеюсь, что твоя человеческая природа защитит тебя от вируса. Судя по всему, этот вирус для тебя не опасен. Или всё дело в том, что у детей симптомы проявляются позже? – Она уставилась в пустоту невидящим взглядом. – Нет, лучше буду думать, что вирус тебя не тронет. Я оставила тебя с твоим отцом и вернулась в Балтийское море, чтобы быть рядом с моими родителями, братьями и сёстрами. Наверное, мы могли бы кого-то из них спасти, но теперь я знаю, что они все заболели. Мои братья уже умерли. – Из её груди вырвались громкие рыдания. – Всей моей семьи… больше нет, – в отчаянии вскричала она. – Ты – единственный из нас, кто выживет.

По щекам Леннокса текли горькие слёзы.

– Я из последних сил доплыла до Рах Тураны, чтобы оставить для тебя сообщение. На тот невероятный случай, если ты выяснишь, кто ты такой, и узнаешь об этом месте. – От боли у неё совсем пропал голос.

Леннокс всхлипнул. Алеа ещё крепче сжала его ладонь.

– Я хочу, чтобы ты знал, как безумно я тебя люблю, – едва слышно прошептала Ксения. – Я бы так хотела видеть, как ты растёшь…

Ладонь Леннокса стала ватной, его тело обмякло. Всё в нем оборвалось. Алеа с трудом удерживала его на ногах. Артама подошла к ним, чтобы тоже его поддержать.

– Но этого не случится, – захлёбываясь слезами, продолжала Ксения. – Пожалуйста, несмотря ни на что, не заходи в воду. Береги себя! И попробуй жить среди сухопутных самой обычной жизнью, хорошо? Морские люди обречены на исчезновение. Здесь для тебя нет будущего. – Она собралась из последних сил и улыбнулась. – Люблю тебя, Ленни. Прощай.

Изображение побледнело и скрылось в воде.

Леннокс рухнул на колени. Его тело сотрясалось, но не было слышно ни звука.

Алеа понимала его отчаяние. В словах его матери не было никакой надежды. Ксения умерла, как и вся её семья, а о том, чтобы Леннокс жил с отцом, не могло быть и речи. Ему некуда идти, у него нет дома, нет пристанища. А теперь нет «Крукиса» с его экипажем.

В голове Алеа пульсировало лишь одно слово: Исландия. Однако в следующее же мгновение она испытала угрызения совести. Это слово дарит надежду ей, а Леннокс уничтожен и рыдает у неё на руках.

– Вы её видели? – наконец, выговорил он, с надеждой глядя на Артаму. – Вы ведь тогда уже были здесь. Вы встречали мою маму?

Артама с сожалением покачала головой:

– Нет, не думаю. Тогда за короткое время тут побывало столько людей… Записью сообщений занимались гильфы. Только благодаря им стало возможным записать и сохранить сообщения родителей, адресованные их детям.

– Гильфы? – Леннокс выпрямился. – Может, кто-то из них…

Тут между полок с ракушками появился Ребурий – или какой-то другой гильф, точно сказать было трудно. С недовольной миной он вразвалку подошёл к чаше и снова стал хлопотать возле её каменного края.

Леннокс бросил на Артаму вопросительный взгляд, но та лишь нерешительно пожала плечами.

– Ребурий, что ты делаешь? – вежливо осведомилась она у гильфа.

Тот не ответил. Он вдруг сунул руку Леннокса в воду. Леннокс явно испугался, но руку не вытащил.

Пыхтя, Ребурий искал что-то, спрятанное в стенке чаши. Затем появилась длинная палка, и Ребурий принялся вертеть её в своих когтистых руках. Он привязал к концу длинной палки плоский камень и погрузил всю эту конструкцию в воду. Затем с перекошенным лицом дёрнул палку в сторону, повернул её и постучал по ней – как скульптор, создающий произведение искусства, – и снова вытащил.

Артама догадалась, что делает Ребурий, и на её лице заиграла радостная улыбка.

Ребурий снял с конца палки плоский мокрый камень и протянул его Ленноксу.

Тот растерянно взял его в руки, а Ребурий удалился, что-то бормоча себе под нос.

Леннокс с изумлением смотрел на камень.

– Не может быть! – вдруг воскликнул он, и в его глазах снова сверкнули слёзы.

Алеа подошла ближе и внимательно посмотрела на камень. На его поверхности отпечаталось лицо Ксении! Гильф подарил Ленноксу портрет его матери.

Леннокс безудержно рыдал, и Алеа понимала, что он сейчас чувствует. У него появилась память о матери, которую он мог сохранить. Это его обрадовало и тронуло, но заглушить боль не помогло. Кроме этой вещицы у Леннокса не было ничего, за что он мог бы ухватиться. Алеа обняла его обеими руками. Она сама станет для него опорой.

Леннокс сжал её ладони. Он действительно опирался на неё, держался за неё, и Алеа радовалась, что он не стыдится своих слёз! Леннокс хоть и был бесстрашным воином, в это мгновение оказался просто мальчиком, во второй раз потерявшим маму.

Артама тактично отошла в сторону, оставив их одних.

Алеа и Леннокс неподвижно сидели на полу. Алеа знала, что будет сидеть столько, сколько потребуется Ленноксу.

Постепенно рыдания Леннокса стихли.

Алеа как раз собралась спросить, не принести ли ему чего-нибудь попить, как увидела возле полки с ракушками, где стояла Артама, второго гильфа. Он что-то ей прошептал, и Артама широко распахнула глаза. Она быстрым шагом подошла к Алеа и Ленноксу.

– Орбатик только что заснял то, что может вас заинтересовать, – объяснила она. И добавила, глядя на Леннокса: – Это может оказаться весьма кстати.

Орбатик с мрачным лицом подошёл к одному из желобов и бросил в воду гальку. Тут же из воды появилась картинка. На этот раз это была не фигура, не морской человек, а нечто совсем другое.

– Что… – выдавила из себя Алеа.

Артама прервала её:

– Изображение, которое вы видите, Орбатик заснял несколько минут назад на реке Несс, соединяющей озеро Лох-Несс с морем.

Леннокс смотрел на изображение и не верил своим глазам.

Артама улыбнулась:

– Думаю, вам пора на поверхность.

Алеа поднялась на ноги. Возможно ли это?

– Скорее! – воскликнул Леннокс, и в его голосе впервые за последнее время звучала надежда.

– Да! – сказала Алеа, и её сердце забилось чаще. – Скорее!

На всех парусах

Алеа и Леннокс поспешно вышли вслед за