– О боже! Посмотрите, какая прелесть! – вскрикиваю я, беру одного из малышей и зарываюсь носом в его мех.

Она передает Уайетту троих других и идет к другой женщине, у которой тоже руки, полные щенков.

– Заноси их сюда, Донна!

Донна удваивает количество щенков в нашей ложе. Они заползают под мебель, сносят со стола бутылки с водой и кувыркаются на ковре.

– Мы с Донной во время матча будем собирать подписи в поддержку благоустройства парка для собак, поэтому пока эти мохнатые малыши побудут здесь.

– Ладно, – соглашаюсь я. У ног Уайетта щенок играет со шнурком его ботинка, другой прижался к моим джинсам.

– Просто закройте калитку, и они никуда не денутся, – говорит тетя Камилла, и они с Донной уходят.

– Мы должны были предвидеть это, – говорит Уайетт.

– Должны были, – киваю я.

Щенки изучают небольшое квадратное пространство ложи, и мы оба замечаем, что один уже написал на ковер.

– Думаешь, они могут убежать?

Я пожимаю плечами.

– Может, нам нужно им помочь? – полушутя говорю я.

Мы с Уайеттом расчищаем себе место на диване и садимся, как вдруг откуда-то сзади слышим крик Оливии:

– Со-о-оф-ф-фи-и-и!

Я разворачиваюсь и осматриваю ряд за рядом, пока наконец не нахожу ее взглядом. Они сидят на самом верхнем ряду, настолько далеко от нас, насколько это вообще возможно. Я вскидываю руку и машу ей в ответ. Рядом с ней вижу Чарли и Уэса – оба ухмыляются и машут мне со своей галерки. Неожиданно замечаю там и Сару, и Грэхема, и Джейка.

– Это твоя семья там? – спрашивает Уайетт.

Я поворачиваюсь к нему.

– Да. И я понятия не имела, что они все тоже придут. В эту затею со свиданиями страстно вовлеклась вся моя семья.

Уайетт смеется и садится рядом со мной.

– Думаю, что круто иметь такую большую семью. Моя семья такая маленькая, что даже обеденный стол для нас велик.

Свет в зале гаснет, прожектор освещает лед, и мы видим там девушку на коньках в красивом красном платье, которая начинает петь национальный гимн.

Как только она заканчивает, совсем рядом раздается голос Оливии:

– Привет!

Я оборачиваюсь. Мои родственники стоят у калитки ложи и жаждут попасть внутрь так же сильно, как щенки жаждут вылезти. Уэс стоит позади всех, словно не понимая, что он тут делает.

Уайетт, должно быть, понял их выражение лиц и спрашивает:

– Вы все хотите сидеть здесь, с нами?

Любой, кто слышал, каким тоном он спросил это, мог догадаться, что он просто пытается быть вежливым, но мои родственники беспардонно тут же забегают внутрь.

Чарли падает в кресло и сажает себе на колени щенка.

– Ребята, вот как нужно смотреть такие матчи.

Грэхем и Джейк перегибаются через низкую стенку и болтают с девушками, сидящими в соседней ложе. Сара и Оливия садятся на пол, несмотря на сомнительный вид ковра, и через секунду щенки облепляют их со всех сторон.

Я никогда прежде не смотрела хоккейные матчи, даже по телевизору, поэтому весь первый период наблюдаю за зрелищем на льду, а в промежутках – за щенками, чтобы никто из них не удрал. Трудно не увлечься действием, разворачивающимся перед глазами… но только настолько, насколько позволяет контроль за восемью щенками.

Комментатор кричит:

– Игра в большинстве! – и все взрываются аплодисментами.

– Что это значит? – спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Уайетт открывает рот, чтобы ответить, но Джейк плюхается на диван рядом со мной и быстро объясняет:

– Двадцать третий номер другой команды сидит на скамье штрафников, значит, у нашей команды на льду больше игроков, чем у них.

Грэхем садится на пол передо мной и берет трех щенков себе на колени.

– Это лучшая возможность попытаться забить шайбу.

Игроки припечатывают друг друга к стеклянной стенке, и все это происходит у нас перед носом. Благодаря комментариям Джейка и Грэхема я теперь знаю, что такое «игра в большинстве», «зажечь фонарь за воротами» и «отрыв от защиты».

Уайетт высовывается из-за Джейка и говорит мне:

– Я схожу в туалет. Тебе принести чего-нибудь из буфета?

– Попкорн! – выпаливает Джейк.

Я пихаю его в бок.

– Что?

– Не нужно, Уайетт, спасибо!

Он кивает и выходит из ложи. Джейк и Грэхем обсуждают буллит, который только что заработали «Мадбагз», а я соскальзываю с дивана и подхожу к Уэсу. Он сидит на подлокотнике дивана с отсутствующим видом, его глаза прикованы ко льду.

– Привет!

Он кидает на меня быстрый взгляд:

– Привет!

– Отличная игра! – говорю я с чуть большим, чем нужно, энтузиазмом.

Он кивает.

– Да, пока сезон для них складывается удачно.

– Знаешь, я уже на половину свиданий отходила, – выпаливаю я, не зная, что еще сказать. Не знаю, что он подумал, увидев тот браслет, но мне хочется, чтобы он знал, что я навсегда рассталась с Гриффином.

Он смотрит на меня с непонятным выражением.

– Знаю, ты будешь рада, когда все вернется на круги своя.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Я, конечно, не так планировала провести каникулы, но должна признать, что все сложилось лучше, чем я ожидала.

У меня такое ощущение, что я разговариваю на кодовом языке. Почему я не могу говорить обо всем открыто, как Уэс говорил тогда, в машине, с Чарли? Я бы лучше ничего не делала с вами, чем делала что-нибудь с Гриффином.

– Да, я уверен, что Гриффин уже осознал, какую сделал ошибку.

Прежде чем я успеваю ответить, «Мадбагз» забивают гол, и всю арену накрывает гром аплодисментов. Многие бросают на лед маленьких красных пластиковых раков, а потом малыши на коньках собирают их лопатами почти такого же размера, что и они сами.

Уайетт садится рядом со мной.

– Кажется, я вернулся вовремя, – говорит он, кивая в сторону льда.

Уэс вскакивает и идет к дивану Чарли, Джейка и Грэхема.

– Прости, что мы тут оккупировали все пространство, – говорю я. И мне действительно жаль. Это несправедливо по отношению к Уайетту.

Он пожимает плечами.

– Все нормально. У нас же тут полно места.

Тетя Камилла появляется в нашей ложе по окончании первого периода.

– Вот здорово! Так будет проще, – говорит она, видя собравшуюся толпу.