Бабушка прищелкивает языком.

– Все образуется.

Она возвращается к готовке, а я – к ожиданию сообщения от Эдди.

Мягкая трель возвещает о приходе сообщения – на экране высвечивается имя Гриффина, и мой живот скручивается в тугой узел. Я не получала от него сообщений с кануна Рождества.

ГРИФФИН: Ты получила мой подарок?

Я раз десять начинаю писать благодарственное сообщение, но так ничего и не отправляю. В основном потому, что не знаю, что вообще думать об этом подарке.

Я: Получила. Спасибо. Когда ты его оставил?

ГРИФФИН: Заезжал в канун Рождества, но никто не смог найти тебя, поэтому я оставил его твоей бабушке.

Мы, наверно, как раз уже уехали к Марго и Анне.

Вот, оказывается, откуда бабушка знала, что мы уезжали.

ГРИФФИН: Просто хочу сказать тебе еще раз, что я нормально отношусь к тому, что ты пытаешься понять, что чувствуешь ко мне, но я рад, что больше не вижу твоих фоток с другими парнями.

На это я ничего не отвечаю. И потом, вспомнив свое последнее свидание с Натаном, не могу не рассмеяться, подумав, какой могла бы быть фотка с этого вечера. Может быть, такая, где мы сидим в его машине с фастфудом, разложенным на коленях, и смотрим сцены из порнофильма на экране перед нами? Или, может быть, стоило выложить фотку меня с Альмой на фоне игрушек для взрослых?

Но что в сообщении Гриффина действительно угнетает меня, так это то, что он нормально относится к тому, что я хожу на эти свидания. Мне отчасти наплевать, нравится ему это или нет, – это мое дело, не его. Но, с другой стороны, мне интересно, могла бы я, по-настоящему влюбившись в кого-то, спокойно смотреть, как он ходит на свидания с другими?

Слава богу, меня отвлекает бабушка и просит вытащить чесночный хлеб из духовки.

Спустя несколько минут через заднюю дверь начинает заходить народ, и вскоре в доме становится невероятно шумно. Я успеваю задаться вопросом о том, как теперь вести себя при встрече со Злодейками Джо, но не успеваю найти ответ на него: тетя Мэгги Мэй и дядя Маркус уже входят в дом, но с ними сегодня только Джо Линн. Я продолжаю смотреть на дверь, ожидая Мэри Джо, но она так и не появляется.

– Это странно, – говорит Оливия, которая стоит за мной. – Они всегда вместе. От слова «всегда».

– Знаю.

– И вся моя речь насмарку! Я собиралась высказать им все, что думаю о том, что они сделали с тобой прошлым вечером.

Прежде чем успеваю сказать ей, чтобы она не волновалась за меня, Чарли проскальзывает в комнату и останавливается перед нами.

– Знаете, почему Мэри Джо не пришла? – спрашивает он.

Оливия толкает его в плечо.

– Конечно, колись.

Он наклоняется к нам.

– Эйден бросил ее вчера вечером.

– Почему? – Оливия шокирована.

– Насколько мне известно, она обвинила его во флирте с Соф. Психанула. Это случилось не в первый раз, и, видимо, ему это надоело.

– Он не флиртовал со мной! – возражаю я. – Он просто показывал мне фотографии своего племянника.

О господи. Я не должна чувствовать сострадание к ней, но где-то в глубине души оно все же появляется. Я знаю, как ужасно расставаться.

– Соф, прекрати немедленно, – ругается Чарли. – Я вижу это по твоему лицу – нет, нам не жалко ее!

Бабушка разгоняет нас, приказывая садиться за стол.

– И что, ты думаешь, бабушка организует доску свиданий и для нее? – спрашивает Оливия, накладывая нам полные тарелки.

– Понятия не имею, – отвечаю я, раскладывая приборы.

Мы перемещаемся за дополнительный стол, который бабушка перетащила в кухню на прошлой неделе, «наш стол», как мы назвали его. «Мы» – это я, Чарли, Оливия, Сара, Грэхем и Джейк. Джейк называет его ОШОБС (Один Шаг От Большого Стола) в противоположность ДС (Детскому Столу) и РВС (Ряду Высоких Стульев).

Наконец тетя Патрисия замечает свободный барный стул у кухонного стола.

– А где Мэри Джо? – спрашивает она.

Все за столом ОШОБС прекращают есть и оглядываются.

Тетя Мэгги Мэй крутится на своем стуле.

– Она плохо себя чувствовала утром, поэтому мы сказали ей оставаться дома и отдыхать. Она скоро придет.

– Она серьезно думает, что у нее может быть какой-то секрет в этой семье? – шепчет Сара.

– Ты недооцениваешь, как все боятся тетю Мэгги Мэй. Все будут говорить об этом, но не в ее присутствии, – замечает Джейк.

Грэхем согласно кивает.

– Ставлю на то, что даже бабушка ничего не скажет.

Теперь мне становится жалко Мэри Джо еще больше. Хотя меня тошнило от внимания родственников в начале этой затеи со свиданиями вслепую, не могу отрицать того, что оно каким-то странным образом сблизило меня с ними. На самом деле очень приятно, когда столько людей так заинтересовано в твоем душевном благополучии. А у Мэри Джо может не быть такой поддержки.

* * *

Конечно же, вся семья остается после ланча дома, чтобы посмотреть, кто пойдет со мной на хоккейный матч. Все, кроме тети Мэгги Мэй и ее команды.

– Я завтра допоздна работаю, – говорит дядя Ронни. – Кто-нибудь должен быть на связи со мной во время свидания, чтобы я ничего не пропустил.

Чарли стоит рядом с Грэхемом у лестницы. Он наклоняется и говорит:

– Хоккейный матч длится около двух часов. Если начало в три, значит, игра закончится около пяти. И еще около двадцати минут на дорогу с арены домой.

Грэхем поднимает руку.

– Но это только в том случае, если она не сойдет с дистанции на полпути, как прошлым вечером. Я рассчитывал, что она хотя бы дождется конца фильма, прежде чем бросать этого парня.

Джейк выиграл спор прошлым вечером только потому, что он слышал слово «ужин», а слово «кино» – нет, и хвастался этим весь день. Чарли и Грэхем решительно настроены на реванш сегодня вечером.

– Хотите информацию от инсайдера? Скорее всего, выбор тети Камиллы вполне сносный, так что навряд ли я вернусь рано.

Чарли и Грэхем улыбаются, вписывая свои имена на 17:25 и 17:30.

– Но вы будете должны мне половину в случае вашего выигрыша, – говорю я, уходя.

– Привет! – кричит дядя Ронни через всю комнату.

– У тебя есть какая-то информация от инсайдера, которую никто из нас не знает?

Чарли мотает головой и закатывает глаза.

– Ну пожалуйста. Софи – темная лошадка. Никогда не знаешь, что она собирается делать на свидании.

Я поворачиваюсь к дяде Ронни и пожимаю плечами.