– Какое ужасное слово! Стандартные! Вижу сразу колоннусолдат, одетых в униформу! Дверь лучше убрать!

– Вообще?

– Да, так создастся целостность пространства, в зданиеворвется свет, появится воздух…

– Мы и с дверью никогда не задыхались в столовой, –возразила я, – и потом, если ее убрать, будет сквозняк.

– Ерунда, – отмахнулся дизайнер, – жизненное пространстводолжно быть пронизано светом, иначе у людей может возникнуть клаустрофобия.

Дима и Паша, разинув рты, слушали дизайнера, а тот токовал,словно глухарь весной на залитой солнцем опушке.

– Шкафы в холле нужно переделать.

– Вы уверены? – попыталась я спорить. – Они очень удобные.

Кирилл Анатольевич сморщился и парировал:

– Что более комфортно: тапки или узкие лодочки на шпильках?

– Естественно, тапки, – ответила я.

Дизайнер повернулся к Диме:

– Вот, учись разговаривать с клиентами. К каждому можноключик подобрать! С женщиной лучше общаться на простом, понятном ее разумуязыке. Стоило заговорить об обуви, как хозяйка сразу все поняла.

Я не успела возмутиться, потому что Кирилл Анатольевич вновьобратился ко мне:

– Вы правы, растоптанные домашние шлепанцы позволяют намотдохнуть, но разве вы наденете их на прием, под вечернее платье, ну?

– Нет, – ответила я, чувствуя себя полной дурой.

– Вот! – воскликнул дизайнер. – Так и со шкафами. Холл – этопарадное платье, гардероб – туфли. Я доходчиво объяснил?

– Ну, в общем…

– Двери повесим стеклянные!

– Нет!!! – сурово отрезала я. – Никто из домочадцев никогдане кладет вещи аккуратными стопками, и, войдя в дом, первое, что мы увидим, этогору из спутанных шарфов, шапок и перчаток.

– Поддержание порядка не моя забота, – нахмурился дизайнер,– и вообще, уже поздно, все заказано и оплачено.

– Кем? – безнадежно спросила я.

– Вашей невесткой.

– Ольга согласилась на прозрачные шкафы в холле?

– Она выбрала концепцию, детали не касаются хозяина, – гордозаявил Кирилл Анатольевич, – дай людям волю, они испортят идеальный интерьер,поставят дурацкие велюровые диваны, повесят хрустальную люстру, втащаткресло-качалку, а в центре водрузят стол и двенадцать стульев.

Я поперхнулась. У нас как раз до недавнего времени встоловой стоял именно такой гарнитур, и все были очень довольны.

– Современный человек не должен жить в пещере, – завершилдизайнер.

– И какую же концепцию выбрала Ольга?

– Дом, полный радости и света.

Да, звучит неплохо, боюсь только, что Заюшка и КириллАнатольевич подразумевают под радостью и светом разные вещи! Я собралась былорешительно заявить: «Стеклу в холле не бывать!», но тут раздались топот и крик:

– Летит, летит!

Я выбежала в прихожую. У входной двери маячил Генри сноутбуком. Он походил на сумасшедшего – волосы всклокочены, глаза горят мрачнымфанатическим огнем, футболка помята, брюки не застегнуты, на ногах вьетнамки…Длинную палку с коробочкой на конце орнитолог выставил перед собой и повторял:

– Летит, летит…

– Кто? – серьезно спросила я.

– Гусь, – завопил Генри, одной рукой пытаясь сунуть мне поднос компьютер, – вот он, приближается! Сейчас я его поймаю. Всем стоять!Молчать! Не двигаться!!!

Кирилл Анатольевич испуганно юркнул в столовую. Дима хотелбыло последовать его примеру, но Генри приказал:

– Бери сачок!

– Какой? – пискнул прораб.

– Вон, у стены.

Парень покорно взял шест, украшенный проволочным мешком.

– Делать-то что?

– Летит, летит, – подпрыгнул орнитолог, – приближается,миленький! Боже, это же Нобелевская премия!

Я с сомнением покосилась на гостя. Неужели столь престижнуюнаграду могут дать за поимку водоплавающего?

– Значит, так, – скомандовал Генри, – сейчас он приблизитсяи позвонит!

– Гусь? – ошалело спросил прораб.

– Должен же он попасть в дом, – как ни в чем не бывалозаявил безумец.

Я оглянулась в поисках телефона. Машка была права, еще вчераследовало вызвать доктора.

– А за фигом ему парадное, – неожиданно сказал всегдамолчавший Паша, – он в окно влетит.

– Все закрыто, – прошипел Генри, – будет вам спорить.Времени нет. Дима, бери сачок, и мигом – хоп, и на него опустишь! Дарья, держиловушку.

Потом он ткнул пальцем в Пашу:

– А ты по моему приказу откроешь дверь.

– Все готовы?

Не понимая почему, я послушалась и схватила большую клетку,стоявшую на полу.

– Ну, – забормотал Генри, – вот, вот, уже рядом.

Со двора послышался шум мотора.

– Он чего, на машине катается? – шепотом спросил Дима.

– Кто? – так же тихо поинтересовалась я.

– Гусь, – вздохнул прораб.

– Тишина, – взвизгнул Генри, – вот так! Давай, давай, дверь,сачок, клетка!!! Раз!!!

Паша долбанул по дубовой панели ногой. Дима не подвел имигом опустил сачок на фигуру, замаячившую на пороге. Я, заразившись общимэнтузиазмом, ринулась вперед, открывая на ходу проволочный ящик.

– Что за черт, – возмущенно завопил Дегтярев, пытаясь стащитьс головы сачок, – совсем с ума посходили! Дарья! Это ты придумала шутку!

– А где гусь? – растерянно спросил Генри, пялясь наразъяренного полковника. – Может, на крыльце?

Я освободила толстяка от сачка.

Генри кинулся в сад.

– Чем ты тут занимаешься? – пыхтел Александр Михайлович. –Обалдеть можно! Ты, Дима, меня почти до смерти напугал.

– Здрассти, – растерянно заявил прораб, – то есть, простите,я не хотел. Вашего друга послушался, честно говоря, боюсь с психом спорить, ещеобозлится!